что не он главный во всем этом деле. Он такой же исполнитель, как и она, только рангом выше.
Дора Георгиевна подсела к столику дежурного офицера, тот лукаво, с нескрываемым любопытством поглядел на нее.
– Хотите чай или кофе? Я закажу! – спросил он, а Каштан подумала: «И где же это так ему голос «поставили», не иначе из «театралки» вытащили в ГБ! Любят наши начальнички блеснуть своими ординарцами!»
– Я не знаю, сколько времени мне отвел он, – она большим пальцем показал на двери кабинета, – а так я бы с удовольствием выпила кофе!
– Сей момент! – Дежурный поднял трубку и заказал кофе, прикрыл трубку ладонью и уточнил: – Вам какой?
– Если можно, двойной эспрессо!
Через несколько минут внесли поднос с чашкой дымящегося кофе. В этот момент дверь кабинета распахнулась и появился помощник.
– Не буду мешать, пейте кофе, и вот вам, – он протянул узкий листок бумаги, вырванный из перекидного ежедневника, – через сорок минут! Не прощаюсь, после собеседования увидимся! – Помощник понял, что зря брякнул совсем неподходящее слово «собеседование», увидев, как диковато блеснули глаза у этой красивой, с большим апломбом, как он это хорошо понял, женщины.
За Политехническим музеем Каштан перешла по подземному переходу, свернула налево и очутилась на Старой площади, перед зданием ЦК КПСС. Только подойдя к подъезду, она вдруг неожиданно поняла, что находится в Москве, в СССР. Как-то за все время с прилета она даже не думала о своем географическом положении, и вот только сейчас до нее дошло!
«Вот черт! Подери его черт! – подумала она, удивляясь себе. Никогда еще не было с ней такого, чтобы она не фиксировала свое местоположение и среду, в которой находилась. – Это все неожиданный вызов, сборы за два часа, вылет среди ночи, проезды, переезды! Или просто старею! – вздохнула она, как-то сразу и не просчитав, сколько же лет ей сегодня. – Ну, ты даешь, мать! Потеряла себя в этой пэгэушной жизни на одной ноге! Вторая здесь, а первая – там! Так и живешь, враскоряку! Бедная, забитая всеми Дорочка-дурочка!» – ехидно пожалела она себя и решительно зашла в подъезд.
Пропуск был выписан и лежал на столе у милиционера, который аккуратно, по линейке, оторвал половинку и вернул оставшуюся часть. За его столом, около лестницы, пританцовывал пожилой, толстый аппаратчик с лысой головой и большими черными глазами навыкате, в сером костюме, с кожаной папкой в руке.
– Встречаю вас! Пойдемте, Дора Георгиевна. Иван Дмитриевич ждет. Я как-то упустил из виду проинформировать, что вы женщина, и не сообщил об этом ему, так что готовьтесь предстать! – И он чему-то затаенно улыбнулся.
«Они тут резвятся, эти аппаратчики, для них только дай безопасный повод, так могут такую оперетту сбацать! – подумала Каштан. – Решили разыграть формальную кадровую карту, вдавить меня в кабинет к этому партийному бонзе, чтобы тот был, как я понимаю их схему, слегка ошарашен тем, что придется вести дело с дамой, а не с мужиком
