его мечта не сбылась. И работает он сейчас в одном нью-йоркском банке. Так он об этом и не мечтал совсем. Ну да, престижный. Но ведь это не впереди оркестра шагать…
А жена его – врач, Дженнифер, с узкими хрупкими плечами, в туфельках невесомых. Умна, конечно. Красива. Но ведь не Гусько!
И диетолог у него свой. Кофе и «Голуаз» запретил навсегда. И ужинать заставляет. Йогурты-шмогурты… Н-да…
И дачи у него нет. С огородом. Чтоб копать. Так, летний домик у моря… И самолет у него личный. И парк автомобилей, в которых Мишу укачивает. Но кто об этом мечтал?! Я вас спрашиваю. Кто?!
Вот потому и печаль в Мишиных глазах. В глазах благородного оленя. Печаль вселенская, горькая. Потому что нет и никогда не будет у него собаки. И некому заглянуть в глаза, и некому прошептать: «Ах, собака ты моя, собака, мечта моя лохматая…»
Алмаз души моей
Своей любимой племяннице Уле я честно пообещала, что имена участников этой истории будут изменены, а сами события беззастенчиво перевраны и перенесены в другой город, в другую страну, в другое время года и…
А вообще… Все нижеследующее, чтоб вы знали, чистейшая правда. (Хоть и вымысел.)
Все, туману напустила. Можно начинать.
Племянница Уля потребовала: срочно приезжай, буду суженого показывать, он через неделю прилетает, поможешь подготовиться. И маму, то есть мою сестру Лину, возьмешь на себя. Проведешь среди нее работу, что все люди братья, а цвет кожи и национальность не причина, чтоб не выходить замуж.
Это заявление меня несколько насторожило, но я племяннице Уле не могу отказать, я люблю ее просто слепо и безотчетно, потакаю ей и балую. Она в моей сознательной жизни – первый родной младенец, душистый, тепленький, ненаглядный, толстый и желанный. И только через год после ее рождения у меня самой уже родился сын. Но я уже была готова ко всяким неожиданностям и всё умела, потому что меня научила Уля.
И как ей после этого отказать? И я поехала к сестре.
Интересный малайзийский язык, оказывается! Очень звучный и какой-то характерный. Например, знаете, как будет мужчина по-малайзийски? Ой, красиво! «Лаки-лаки». Очень. А женщина? Да-да… «Пы-рын-пу-а». Слышали? А множественное число у них, у малайцев, образуется с помощью удвоения основы. Значит, мужчины – «лаки-лаки, лаки-лаки». Еще красивее, правда? А женщины? Н-да… «Пырынпуа-пырынпуа»… Женщина – она и в Куала-Лумпуре женщина, то есть пырынпуа…
Вот-вот, к этому я и клоню. К нам домой просить Улькиной руки и сердца должен был прилететь дипломат лаки-лаки из Куала-Лумпура, государство Малайзия. Словом, как Лина недовольно выразилась, басурман. И встречать этого лаки-лаки должны были мы, три несколько растерянные пырынпуа-пырынпуа…
Но, во-первых, я вам тут уже рассказывала, что, когда Улька просит – я хоть звезду с неба! А во-вторых – мы ж патриоты. Мы же гостей встречать умеем.
Пишем ему ответ достойный: добро пожаловать, господин Интан, дорогой, будем рады тебя у нас видеть, какие будут пожелания, что кушать любишь и чем? Может,
