стулом. Но леденящую душу хоту уже сменил неистовый ураган. Стул закрутило в воздухе словно щепку. Леха растянулся на паркете, прикрыв голову руками:
– Е-е-е-о-о, – завыл он на одной ноте.
И тут безумными пассажами захохотал сам дьявол. Давясь смехом, заквакали и валторны; угрожающе зарычал контрабас; навзрыд зарыдал саксофон; застонала, умирая арфа… Взбесившийся рояль выпустил на свободу Зверя.
Ужас перекроил лица преследователей. Выпучив глаза, они пытались было дотянуться до пианиста, но всякий раз их волокло назад. И тут проревели басы. Свет погас. Кто-то по щенячьи пискнул… Тянуть дальше было нельзя. Аккордная канонада, глухо зарокотав, сошла на нет.
Яростное глиссандо чиркнуло ровно семь раз, окончательно вырубив одного за другим всех преследователей. Их было семеро.
Неистовую симфонию сменила умиротворяющая кода и под затухающее тремоло мелодия постепенно растаяла в тишине.
Еще с минуту музыкант сидел за роялем, обессилено уронив руки. Отсутствующим взглядом окинув зал, он медленно пошел к выходу, не замечая своих преследователей, “отдыхающих“ в разных позах: кто – у стены, кто – в креслах, а кто успел вырубится уже на сцене…
Тяжелой пружинной взвизгнула парадная дверь – путь был свободен.
Глава IV
Мини-диск
Его пасли с самого утра. Лишь в толчее Верхнего рынка удалось оторваться. На выходе из вещевых рядов, откуда его вытянул поток покупателей, он вновь почувствовал себя неуютно. Предчувствие не обмануло: вдоль бакалейных лавок пробегал, озираясь, один из его преследователей. Он резко нагнулся, якобы завязывая несуществующий шнурок на ботинке и огляделся. Диспозиция не обнадеживала. Следовало бежать вниз, где паркуются десятки машин: маршрутки, такси, частники и рейсовые междугородние автобусы. Но именно там его могли уже поджидать. Решение двигать в противоположную сторону пришло мгновенно: до первого же переулка – к жилым домам. Он еще раз прощупал карман – мини-диск был на месте. Спустя секунду он уже пристроился на полшага сзади высокой дородной толстухи.
Гренадерша остановилась у книжного ряда, где торговали, разложив товар как попало – в основном на грубо сколоченных ящиках, а то и прямо на асфальте, подстелив под бэушные книги газетные листы. У низкого складного столика толстуха начала яростно торговаться. Якобы заинтересовавшись, он присел рядом на корточки и взял в руки толстенный том какой-то старинной энциклопедии.
– Брокгауз и Ефрон, – обратился к нему пожилой продавец. – Осторожней, юноша, книге больше ста лет…
«Юноша» невольно усмехнулся – на днях он разменял уже четвертый десяток. Круглую дату отмечали в сплоченном коллективе «Нонсенса». Он обещал коллегам сенсацию. Жаль, не удалось сорвать бабки втихую. Золотой теленок заклацал вдруг волчими зубами и пригрозил: «Урою!» Сегодня он осознал – словами тот попросту не бряцал.
Толстуха скосила подозрительный взгляд и посторонилась, уже молча листая
