брильянты?
Обермейер безнадежно махнул рукой.
– Целая история.
– Уж рассказывайте до конца. Получается готовый сценарий для голливудского кинофильма.
Обермейер продолжал свой рассказ. Один из заместителей начальника лагеря каким-то образом пронюхал, что Обермейер имеет брильянты и носит их при себе. Можно заподозрить, что в этом случае проболтался его помощник – он неоднократно предлагал Обермейеру использовать несколько брильянтов для подкупа администрации лагеря и побега. Так это или нет, проверить сейчас трудно. Во всяком случае, заместитель начальника лагеря воспользовался брильянтами. Он приказал приготовить баню для жителей этого барака, в котором содержался Обермейер. Перед мытьем заместитель начальника приказал собрать верхнюю одежду и нательное белье заключенных и отправить в дезинфекционную камеру. После дезинфекции пиджак вернули, но камней в нем не оказалось.
Полковник не выдержал и рассмеялся.
– И дорого стоили ваши камни? – спросил он.
Обермейер вздохнул.
– Целое состояние. Я смог бы прожить на них самое меньшее двадцать лет. Прожить, ни о чем не думая.
Полковник сочувственно покачал головой, потом сказал:
– Да, бывает… Вам придется начинать все сначала, завтра мы вместе предпримем небольшое путешествие. Во Франкфурт вы, пожалуй, не вернетесь. По крайней мере, в ближайшие месяцы. Сегодня переночуйте в этом вот доме, – и он подал Обермейеру листок с адресом.
…На другой день специальный самолет с американскими опознавательными знаками поднялся в воздух с франкфуртского аэродрома. И через час с минутами полковник и Обермейер сошли с самолета в городе Берне.
В начале седьмого полковник доставил Обермейера в небольшой особняк в старом квартале, представил его неизвестному и удалился.
Неизвестный и Обермейер обменялись рукопожатиями. Повинуясь жесту хозяина, Обермейер сел в глубокое мягкое кресло.
Лицо американца – костистое, очень длинное, с сильно развитой и выдававшейся вперед челюстью – выбрито до синевы. Его высокий лоб и маленькие колючие глаза показались Обермейеру знакомыми.
На хозяине был серый костюм в крупную полоску, сшитый просторно. Заложив руки в карманы, американец попыхивал сигарой.
– Как мне известно, вы несколько лет прожили в Чехословакии? – спросил он Обермейера.
– Почти всю жизнь.
– Чешский язык знаете?
– Кроме родного, владею чешским, словацким и английским языками.
Американец, не сбрасывая пепла с сигары, следил за тем, как синяя струйка дыма подымается в воздух.
– Какого вы мнения о чехах? Кажется, они вам изрядно насолили? Вы их должны ненавидеть.
– Они не заслуживают моей ненависти, – ответил
