догадался Дмитрий и встал.
Отрок помог надеть панцирь, подал шлем и саблю.
По качающимся под ногами сходням князь перешел на берег. Воин подвел коня. Дмитрий долго не мог попасть ногой в стремя. Застоявшийся конь вертелся, грыз удила. Недовольный князь прикрикнул на воина:
– Придержи стремя!
С высоты седла огляделся. Полки уже выступили. Блистая на солнце броней, широкой лентой шла пешая рать. Дмитрий снял шлем, вытер вспотевший лоб. День выдался жаркий. Пустив коня, князь обогнал одну колонну за другой, разыскал воеводу. Тот, как и Дмитрий, был на коне. Увидев князя, сказал:
– За Поганым озером перестроим полки. Мыслится мне, что не станет Мухаммед дожидаться, пока мы ему ворота запрем, сам первым нападет.
– Что ертоульные доносят?
– Пока тишь вокруг.
– Иного и не будет, – весело тряхнул головой Дмитрий. – Вот поглядишь, князь-воевода Федор Иванович. Мухамедка, завидевши нашу рать, враз мира попросит.
Вельский пожал плечами, ничего не ответил.
Ордынцев увидели нежданно. Их верхоконные тумены стояли плотной стеной…
Темник Омар с высоты холма наблюдал, как на ходу перестраиваются русские полки, разворачиваются крылья. Душа темника радуется: хорошее место для боя выбрал он. Русской рати тесно, и их пушки в пути, не успеют подтянуться, а татарской коннице вольготно. Ко всему тумены Назиба и Абдулы вот-вот подойдут, ударят урусам в правое крыло.
«Нет, хан Мухаммед-Эмин не ошибся, когда доверился мне, Омару, – думает темник. – Сегодня, не позже восхода солнца этих урусов порубят татарские сабли».
А вслух темник Омар говорит презрительно:
– Яман[9] воеводы у князя Василья. – И сплевывает через плечо.
Темники Берке и Сагир согласно качают головами. Да, плохие воеводы у русских. Им не надо было идти за Поганое озеро.
Со степи полным наметом скакал всадник. У самого холма он осадил коня, спрыгнул наземь.
– Темники Абдула и Назиб ждут твоего слова, темник!
Омар посмотрел на изогнувшегося в поклоне сотника, потом на русские полки и снова на сотника.
– Спеши к темникам Абдуле и Назибу, пусть ждут моего знака.
Сотник птицей взлетел в седло, плеткой огрел коня. А Омар приподнялся в стременах, выкрикнул гортанно:
– Урагш! [10]
Гикая и визжа, вращая над головами кривыми саблями, понеслись на русские полки тумены Берке и Сагира. Их встретили роем стрел, копьями.
В топоте копыт, многотысячном крике вздрогнула земля.
Сшиблись! Зазвенела сталь, дыбились кони, стучали боевые топоры и шестоперы, полилась кровь, упали первые убитые. Качались над бившимися русские хоругви и стяга, татарские бунчуки.
У воеводы Вельского мелькнула мысль: зачем дал он уговорить себя идти на Казань без конных полков князя Ростовского? Почему послушался он Дмитрия?
