Ирод вскочил в седло и тут же дал коню шпор.
Его примеру последовали пять десятков воинов. Поняв, что спасители того и гляди умчатся восвояси, бывшие пленники громко завыли, бросаясь под копыта коней, хватаясь за одежды воинов и стремена, и пытаясь удержать Ирода со свитой. Куда там.
О, Боги! Что же я наделал?! Я смотрел вслед уносящемуся куда-то на запад золотистому пыльному облаку не веря своим глазам и понятия не имея, что теперь делать. Да уж, в пограничной Идумее люди взрослеют раньше и мои благородные увещевания, которые могли бы произвести впечатление на сенат в Риме, здесь казались в лучшем случае детскими капризами. К слову, женщины здесь тоже взрослели раньше нежели в крупных и сравнительно безопасных и культурных городах, поэтому, узрев, что их бросили на безусого юнца, они сделали первое что с их точки зрения казалось единственно правильным – обступили меня со всех сторон, обхватив потными руками, и непрерывно воя и треща на языке смысл которого я мог разобрать лишь весьма приблизительно, так как он немного походил на арамейский.
Во, попал. Конечно «Черные пауки» могут жить в любых условиях, сражаться с числом противников в несколько раз превосходящих их самих, но… я был юн, совсем один, и к тому же в чужой стране, в пустыне! Возможно, уже провалил задание, потому что, сочтут ли меня местные стражники за презренного разбойника привезшего на рынок живой товар, или я встречусь с настоящими разбойниками, имея на руках безоружных, голодных и измотанных женщин и детей, я все одно не сумею уйти. С другой стороны, бросить полон на неизбежную погибель в пустыне, для того, чтобы спастись самому и догнать Ирода – проявить малодушие, за которое суровый правитель вполне мог отлучить меня от своей особы, выслав обратно в Рим, или еще скорее, выдворив за пределы своего дворца, дабы я сдох или выжил согласно разумению пославших меня богов.
Понятия не имея, куда теперь следует отправиться, я снова посадил себе в седло не способную еще передвигаться самостоятельно ведьму, и взял курс на полуисчезнувшее за отрядом Ирода облачко пыли. Вроде бы правитель говорил, что до Аскалона, если двигаться в выбранном направлении, оставалось не более двух суток пути. Поняв какое направление я решил избрать, женщины застрекотали, показывая в сторону Восора – направление указанное им десятником. Теоретически они были правы, этот путь представлялся более коротким, но в Аскалоне, я еще мог найти Ирода и помириться с ним, в то время как в Восоре меня могло ожидать все что угодно, включая собственное пленение и попадание в позорное рабство.
Ах, ну отчего ни мой благородный отец, ни мудрейший учитель Люций Грасса Вулпес, не удосужились научить меня способам выживания в пустыне? Почему я не потрудился выспросить секреты борьбы с ночной стужей, отсутствием воды и пищи у воинов Ирода или у него самого? Я не испытывал лишений находясь среди отряда правителя, живя там на все готовенькое, теперь же все зависело от меня самого, а я был растерян и подавлен.
Ночью, когда мы трясясь от холода шли по выбранному направлению, я боролся с искушением дать шпор коню, дабы отделаться
