он повернет все в шутку, случай к чему давала ему в руки сама Дарья Васильевна, мертвого младенца зароют, а за ним все-таки будут следить, и все кончено.
План исполнения воли князя останется снова неосуществленным.
Все это мгновенно промелькнуло в голове Степана.
Он решил действовать начистоту, и вдруг совершенно неожиданно для Емельяныча и для Дарьи Васильевны бросился в ноги последней.
– Не вели казнить, матушка-барыня, вели помиловать, – заговорил он, лежа ничком на полу.
– Что, что такое, в чем простить?.. – встала даже с кресла Дарья Васильевна.
– Я не купец… не торговец…
– Кто же ты?
– Я камердинер его сиятельства князя Андрея Павловича Святозарова.
– Святозарова? – воскликнула Дарья Васильевна, и снова, но уже совершенно машинально, опустилась в кресло.
– Точно так, матушка барыня, точно так-с…
Мы уже знаем, что Дарья Васильевна, по поручению сына, была знакома с княгиней Зинаидой Сергеевной, и по ее рассказам, а также из писем Григория Александровича, знала, что княгиня, разошлась с мужем, который ее к кому-то приревновал, и уехала в свое поместье, чтобы более не возвращаться в Петербург.
Других подробностей княжеской размолвки она не знала, но и этих сведений для нее было достаточно, чтобы сообразить, что появление камердинера князя близ именья его жены, появление с большой суммой денег – из рассказов Емельяныча Дарья Васильевна знала, что у купца деньжищ целая уйма, – было далеко неспроста.
Покупка мертвого ребенка, в связи с каждый час ожидаемым разрешением от бремени княгини, – Дарья Васильевна знала это, так как бывала в Несвицком, имении княгини, почти ежедневно, и даже отрекомендовала ей повивальную бабку, – тоже показалось для сметливой старушки имеющей значение.
Она вспомнила усиленные просьбы сына по возможности сообщать ему подробные сведения о княгине и о том, получает ли она какие-либо вести от своего мужа, то есть князя Андрея Павловича, камердинер которого теперь лежал у ее ног, и решила выпытать от последнего всю подноготную.
– Зачем же тебе или твоему князю понадобился мертвый ребенок? – уже прямо спросила она его.
– Все скажу с глазу на глаз, матушка-барыня… – поднял с земли голову, не вставая с колен, Степан.
– Встань, – сказала Дарья Васильевна, уже совершенно оправившаяся от первоначального испуга. – Ступай, Емельяныч, ты мне больше не нужен.
Старик направился к двери, окинув подозрительным взглядом Степана Сидорыча.
Последний все продолжал стоять на коленях.
– Встань! – повторила Дарья Васильевна. – и рассказывай…
Степан встал с колен.
– Только не ври… – добавила Потемкина.
– Как на духу расскажу всю истинную правду, матушка-барыня, – заявил Степан.
Он действительно во всех подробностях
