с женами расположились за длинным столом темного дерева. Мариам робко примостилась напротив них. В центре стола стояла ваза с цветами и запотевший кувшин с водой. Рыжеволосая Афсун, мама Нилуфар, восседала по правую руку от мужа, Хадиджа и Нарджис – по левую. На шеях у женщин – не на головах! – были небрежно повязаны тонкие черные платки.
Надо же, что-то вроде траура по Нане. Наверное, только что нацепили. Джалиль велел?
Афсун налила из кувшина воды в стакан и поставила перед Мариам на клетчатую салфетку.
– Еще весна не закончилась, а уже такая невыносимая жара.
И Афсун помахала ладонью перед лицом. – Тебе удобно у нас? – У Нарджис маленький подбородок и курчавые черные волосы. – Надеемся, тебе у нас уютно. Это… тяжкое испытание… тебе, наверное, очень трудно. Очень непросто.
Прочие жены насупили брови и сочувственно закивали.
В голове у Мариам шумело, в горле пересохло. Она отпила из стакана.
За окном в саду (как раз за спиной у Джалиля) цвели яблони. На стене у окна висел черный деревянный шкафчик – футляр для часов и оправленной в рамку фотографии. С нее скалили зубы отец семейства и три мальчика. В руках все четверо держали огромную рыбу, чешуя так и сверкала на солнце.
– Значит, так, – начала Афсун. – Я… то есть мы… пригласили тебя сюда, чтобы поделиться радостным известием.
Мариам подняла глаза и заметила, что женщины переглянулись. Джалиль невидящим взглядом уставился на кувшин с водой. К Мариам обратилась Хадиджа (наверное, все было оговорено заранее), с виду самая старшая:
– У тебя есть жених.
Внутри у Мариам все оборвалось.
– Есть… что? – выговорила она непослушными губами.
– Хастегар. Жених. Его зовут Рашид. Его хорошо знает деловой партнер твоего отца. Рашид – пуштун, он родился в Кандагаре, но живет в Кабуле, в районе Дих-Мазанг. У него свой двухэтажный дом.
Афсун кивнула, подтверждая слова Хадиджи. – И он говорит на фарси, как все мы.
Тебе не придется учить пуштунский, – добавила она.
Комната крутилась у Мариам перед глазами, пол под ногами ходил ходуном.
– Рашид – сапожник, – опять взяла слово Хадиджа. – Только он не обычный уличный мучи, нет-нет. У него свой магазин, и он один из самых востребованных мастеров в Кабуле. У него заказывают обувь дипломаты, члены семьи президента – словом, важные лица. Так что ему есть на что содержать жену.
Мариам испытующе смотрела на Джалиля. Сердце у нее так и прыгало.
– Это правда? То, что она говорит, – правда?
Но Джалиль даже не взглянул на нее. Закусив губу, он не отрывал глаз от кувшина.
– Он, конечно, постарше тебя, – заговорила Афсун. – Ему… чуть за сорок. Самое большее – сорок пять. Скажи, Нарджис.
– Да-да. При мне девятилетних девочек выдавали за мужчин на двадцать лет старше твоего жениха, Мариам. Да и нам всем доводилось такое видеть. Сколько
