Кайса.
Приказчики фыркали и хихикали, посмеиваясь над ними. Ювелир с женой тоже держались бодро-весело, но на иной манер. Они были приветливы, и поручик Лагерлёф явно вызывал у них симпатию. Немного погодя они уже знали, кто он и все остальные и что направляется он в Стрёмстад с надеждой вылечить ребенка, у которого что-то приключилось с бедром и который не может ходить.
Когда увидели, что все идет хорошо, г-жа Лагерлёф и мамзель Ловиса успокоились и тоже принялись восхищаться. Г-жа Лагерлёф очень обрадовалась, узнав старинный узор, украшавший серебряные ложки у нее в доме, а мамзель Ловиса пришла от сахарницы в неменьший восторг, чем от шляпы с лебяжьим пухом.
Когда они наконец вдоволь насмотрелись и стали прощаться, всем казалось, будто расстаются они со старыми друзьями. Ювелир с женой и все приказчики вышли с ними на улицу, так что прохожие могли подумать, будто они сделали покупки на много тысяч крон.
– Н-да, пожалуй, мне следует извиниться, – сказал поручик Лагерлёф, протягивая на прощание руку.
– Даже и не думайте, поручик! – воскликнул ювелир.
– Мы доставили вам столько хлопот, – виновато сказала г-жа Лагерлёф.
– Что вы, мы так приятно провели время! – сказал ювелир. – Не беспокойтесь! Позволительно ведь что-то сделать ради собственного удовольствия, даже в магазине!
Когда поручик Лагерлёф продолжил путь по Эстра-Хамнгатан, шляпа сдвинулась на затылок еще дальше обычного. Он шагал, помахивая тросточкой, и вправду гордился своим приключением.
А г-жа Лагерлёф очень-очень тихо сказала мамзель Ловисе:
– Слов нет, как я напугалась. Думала, нас вышвырнут за дверь.
– Да, так бы и случилось, будь на месте Густава кто-нибудь другой, – отозвалась мамзель Ловиса. – Но у Густава особый талант – никто против него не устоит.
Остров Гро
Запастись провизией не составляло труда – достаточно выйти на рыночную площадь. Незачем тревожиться, что пастбище у коров плохое или что овсы никак не идут в рост. Они жили среди голых скал и воды и позабыли, что на свете существуют поля и луга. И гостей издалёка принимать не надо, и стоять у плиты, стряпать праздничные разносолы на жаркой кухне или ломать себе голову над тем, как разместить всех на ночлег и хватит ли постельного белья. Если со скотиной что и было не так, а экономка рассорилась со служанками, они ничего об этом не ведали. Отдыхали и могли пестовать свое здоровье да развлекаться без всяких там забот и хлопот.
Никогда не доводилось им так хорошо проводить дни. Г-жа Лагерлёф, приехавшая в Стрёмстад слегка осунувшейся и усталой, теперь пополнела, щеки цвели румянцем. Выглядела она лет на десять моложе и чувствовала себя соответственно. Мамзель Ловиса – корпулентная, неповоротливая и до того стеснительная, что в присутствии посторонних вовсе не открывала рта, – мамзель Ловиса похудела, похорошела и стала общительнее. Юхан с Анной завели среди стрёмстадской детворы множество друзей, и Юхан с таким огромным удовольствием ловил крабов,
