пошел, ваша светлость! – чуть не плакал мужик. – Тучу из проклятых земель пригнало – боязно! Ну мы и помыслили: повисит день-другой, ничего не станет с ей – кому она нужна? А там ужо мы все как надо сделаем! А оно вона как повернулось… Не вели казнить…
– А, ладно, не велю! – неожиданно легко согласился Сонавриз. – Пшел прочь, надоел! Но теперь ежели защекочет кого – с жалобами не ходите! Сами управляйтесь!
– Управимся, ваша светлость, управимся, – робко закивали мужики, потянулись по домам.
А небольшая благородная процессия продолжила движение. Во главе ее скакал граф, следом, на одной кобыле, как неразлучные друзья-Аяксы, – Кьетт с Иваном. Несколько приближенных слуг замыкали шествие. Конские копыта с чавканьем месили грязь.
– Ты чего ему про меня наплел?! – бесился Иван страшным шепотом. – Какая жена?! Какая кобыла?! Припадочным выставил! Убить тебя мало!
– Это называется «ложь во спасение», – веселился Кьетт. – Ну что ты злишься? Сработало ведь? А победителей не судят…
Глава 4,
которая учит: в гостях хорошо, а в гостях у графа – еще лучше, это первое. А второе: торговцам, особенно из породы гималов, доверять нельзя
Дорога верхом, Ивану на радость, оказалась недолгой. От непривычного способа передвижения у него быстро заболело то место, где спина теряет свое благородное название. Страдалец принялся ерзать, моститься, но лучше не становилось.
– Что ты возишься? Править мешаешь! – рассердился Кьетт. Путь шел неширокой горной тропой, требовалось соблюдать осторожность.
– Да! Тебе-то хорошо! Ты в седле сидишь! – прошипел Иван.
Нолькр противно хихикнул.
– Хочешь, поменяемся?
Пожалуй, Иван имел бы глупость согласиться, но тут впереди замаячила громада графского замка, и стало поздно что-либо менять.
Переправившись по откидному мосту через устрашающе глубокий ров и миновав красивые ворота с башенками, всадники спешились на просторной площади перед массивным графским замком, прилепившимся задней стеной к отвесной скале так плотно, будто вырастал из нее. Хоть и имел он изрядную высоту, но из-за широких пропорций своих, да еще в сравнении с гигантской скалой, казался приземистым и кургузым и на Ивана, уважавшего эффектную готику, особого впечатления не произвел. Зато Кьетт кивнул одобрительно – отличное сооружение для защиты от драконов! О том, что оные крылатые хищники были в этих краях нередки, наглядно свидетельствовали вертикальные черные подпалины на сером камне стен – будто кто-то закоптил их гигантской свечой. Иван, по незнанию, принял их за следы давнего пожара, зато Кьетт сразу смекнул: здесь пахнет дракониной!
И не просчитался! Была и драконина, и кабанятина, и перепела на вертеле, и кровяные колбасы, и еще очень много всего, что составляло, по определению графа, «скромный дружеский ужин». Дымились котлы, мельтешили слуги, лилось рекой кислое вино, такое слабенькое, что требовалось пить его литрами, чтобы захмелеть.
