взаимодействовали с разведывательными и поисковыми силами США и стран НАТО в районах боевой подготовки в Баренцевом море и заливах Кольского побережья. А также с поисково-ударными силами авиации и корабельного состава США на переходах и в районах несения боевой службы у атлантического побережья американского континента. Даже когда нас вели средствами наблюдения, мы не чувствовали страха, но испытывали желание поскорее избавиться от наблюдения, чтобы при необходимости выполнить задачу ответного удара ценой собственной гибели. Смелость нам придавало чувство ответственности не только за свою родину, но и за весь мир. И это чувство ответственности и смелость питались от веры, что наша страна никогда первой не обрушит ракетно-ядерного удара на США, даже если Америка устроит международную провокацию и начнет конфликт с СССР и странами Варшавского блока неядерными силами. Мы можем применить ядерное оружие своих подводных лодок только в ответ на ядерное нападение США. А в этом случае не будет спасения как нам, несущим боевую службу, так и врагу рода человеческого, посмевшему применить ядерное оружие в политических целях. В то же время лично я ощущал нервозность и страх военного командования и политической элиты США от нашего присутствия в водах Атлантического океана. Ведь не требует никаких объяснений, что военного уничтожения Ирака и Югославии никогда бы не произошло, если бы политическая элита КПСС не развалила Варшавский блок, а затем и СССР, нарушив международный паритет биполярного мира.
Скажу более, в интересах службы многие офицеры сознательно пренебрегали мерами личной радиационной безопасности. Выше я говорил, что подводники атомных лодок должны переодеваться в отдельном здании санпропускника, который был расположен в зоне радиационного контроля, общей для всех 15 причалов, на которых стояли атомные подлодки 19-й и 31-й дивизии 3-й флотилии Северного флота. Когда лодка базировалась на дальнем причале от камбуза и санпропускника, то требовалось больше часа времени, чтобы личному составу, перейти, например, с корабля до берегового камбуза для приема пищи. Четыре ежедневных перехода от казармы до корабля и от корабля до столовой занимало пять часов полезного времени. Для тех, кто не любил корабль, это очень хорошо потому, что он не только соблюдает правила радиационной безопасности, но и еще 5 часов в день гуляет по свежему воздуху. Большинство офицеров и мичманов в ущерб собственному здоровью, и в нарушение правил радиационной безопасности носили грязную одежду «РБ» в собственных портфелях. Я поступал так же. Когда мне все-таки дали первую маломерную однокомнатную квартиру с крошечной кухней в доме, который назывался «Бастилией» за маленькие оконца и откровенную схожесть с тюремным зданием, то грязную одежду «РБ» я стал носить с собой в портфеле и в эту квартиру. У меня к этому времени были две малолетние дочери. Я полностью понимал всю личную ответственность за их и свое здоровье, но сознательно нарушал режим радиационной
