Морозова с вечными просьбами и жалобами на жизнь, открывали глаза. Весной 47-го последовал развод. Отец никогда этого не требовал, но был доволен. Василий быстренько съездил в загс и вернулся с чистым паспортом. Все же однажды Сталин попенял дочери…
Из интервью Светланы Аллилуевой:
«Сионисты подбросили тебе твоего муженька, – сказал как-то отец в момент желчного настроения. – Ты понимаешь, сионизмом заражено все старшее поколение, а они и молодежь учат». И мне вспомнились две оплеухи от отца, полученные за Люсю Каплера. Ему никогда не нравилось мое богемное и часто еврейское окружение.
Годы после развода были очень тоскливыми. Жила я совсем изолированно. Ходила в университет, на концерты. Ося рос на даче эдаким деревенским дикарем. Его я видела редко. Знакомых – немного, а их круг расширить было невозможно. Я жила под постоянным надзором. Единственной отдушиной в то время был дом Ждановых, где я стала часто бывать после смерти Андрея Андреевича. У его сына Юрия по воскресеньям собиралась молодежь, мои университетские друзья. Там было очень вольно. Настоящий оазис по сравнению с моей унылой крепостью. К тому же я знала, что отец любил Жданова, уважал его сына и всегда хотел, чтобы наши семьи породнились».
Вот так подошло дело и к новому браку. Светлана влюбилась в Юрия, который и вправду был незаурядным молодым человеком, талантливым ученым, прекрасно образованным и воспитанным. В сердце Светланы вновь забилась жизнь, а для нее жизнь сердца была главным. Отсутствие любви не могли восполнить ни успехи, ни дети и тихие семейные радости. Вскоре после женитьбы Светлана с маленьким сыном вновь оказались в Кремле, в квартире Ждановых. Правда, очень скоро дом, который прежде казался ей таким привлекательным, совершенно преобразился в повседневной жизни.
Из интервью Светланы Аллилуевой:
«В доме, куда я попала, я столкнулась с сочетанием показной, формальной, ханжеской «партийности» с самым махровым «бабским мещанством», как говорил об этом отец. Сундуки, наполненные разным добром, безвкусная остановка, какие-то вазочки, салфеточки, копеечные натюрморты. А ведь это был дом Жданова, который в Политбюро ведал вопросами культуры, искусства, литературы. Именно с его подачи начались гонения на писателей Зощенко, Бабеля, Ахматову, Есенина, Цветаеву, композиторов Шостаковича, Мурадели, многих знаменитых художников, кинематографистов.
Царствовала в доме вдова Андрея Андреевича Зинаида Александровна. Именно она соединяла в себе «партийное ханжество» и мещанское невежество. «Там слишком много баб. Они тебя съедят», – говорил мне отец, который не выносил Зинаиду Александровну и ее сестер. Он оказался прав. У нас перестали бывать друзья, а Юра весь ушел в работу. Я его практически не видела. Сидела одна. Он не обращал на меня внимания. Ко всему прочему он оказался типичным «маменькиным сынком», который во всем полагался на вкусы и суждения матери.
К тому же я очень тяжело болела, с трудом выносила
