была поставлена задача во что бы то ни стало разоблачить Зафрана, а раз центр тяжести перенесен с разоблачения врага на разоблачение самого агента, то, естественно, что ослабло внимание к врагу, уже стал второстепенным вопрос о допросе арестованных и т. д. Словом, долго ли, коротко ли, Зафрану было предъявлено обвинение в провокации и в качестве основного документа, который послужил основанием для заключения его в концлагерь на пять лет, фигурировала якобы подложная листовка, им написанная. Я должен сказать, что читал эту листовку. Она не могла быть подложной потому, что она была опубликована в троцкистском бюллетене. Зафран ничего не выдумывал, а просто переписал эту листовку. За то, что Зафран сам составил эту листовку якобы с провокационной целью, ему дали пять лет.
Товарищи, надо сказать, что если бы вы ближе ознакомились с этим делом, то увидели бы, что Зафран никогда этой к.-р. листовки составить не мог, потому что она написана квалифицированным политическим языком, каким Зафран отнюдь не обладает.
Нет никаких сомнений, что это творчество не рук Зафрана. И если бы расследовавшие это дело товарищи лучше его продумали, то увидели бы, что делают здесь большую ошибку.
Во всяком случае, если даже исключить всякую возможность политической ошибки, то здесь сделана юридическая ошибка, когда Зафран был осужден как автор этой листовки.
Далее, Хрусталев и Зильберман были освобождены. Дрейцер каким-то образом узнал, что здесь, у вас, ведется дело, и написал заявление, в котором выразил возмущение, что его Зафран оговаривает, назвал Зафрана прохвостом, сволочью и т. д. Кто передал Дрейцеру о ходе следствия, неизвестно. Во всяком случае, о следствии Дрейцер каким-то образом узнал.
Еще несколько характерных деталей этого дела. Дрейцер в то время не был арестован. Сейчас, как известно, Дрейцер расстрелян как активнейший член московского троцкистско-зиновьевского террористического центра. Хрусталев, о котором я говорил, это тот самый Хрусталев, который содержал конспиративную квартиру на Дорогомиловской улице, откуда велись наблюдения за маршрутами тов. Сталина. Зильберман осужден, кажется, на 5 лет по делу убийства Сергея Мироновича Кирова. Мы сейчас затребовали этого Зильбермана из концлагеря, так как его дело нужно посмотреть в новом свете. Я думаю, что его постигнет та же участь, которая постигла Дрейцера и Хрусталева.
Затем еще целый ряд деталей. После убийства С.М. Кирова этот самый Зафран, находившийся в лагере в Караганде, убежал оттуда. Приезжает он в Москву и звонит с вокзала: «Вот я прибыл такой-то и такой-то. Я убежал, так как был прав, и прошу поэтому снять с меня судимость». Его арестовали. Не знаю, долго ли его держали или нет. Но он подал заявление на имя тов. Сталина, на мое имя, на имя прокурора. Это дело было предметом разбирательства в Комиссии партийного контроля. Предложено было Зафрана освободить. Его освободили, послали на курорт, материально его устроили и т. п. Но несколько месяцев тому назад он был вновь арестован по другому делу. В чем заключается последнее дело, этого касаться
