и на дорогах возникнут километровые пробки, а во-вторых, на дворе стоит солнечная, теплая, не по-московски погожая погода, и глупо не воспользоваться улыбкой природы.
Вдыхая аромат цветущей сирени, я прошла через сад и плюхнулась на раскладушку, предусмотрительно поставленную в самом глухом уголке. Здесь меня никто не тронет, можно преспокойно читать книгу и грызть орешки кешью. Увы, я обожаю вредную еду. Говорят, что люди, которые правильно питаются и не имеют дурных привычек, живут дольше, но мне отчего-то кажется, что существование тех, кто лопает вкусное и позволяет себе некоторые излишества, например курит, неизмеримо приятнее. Впрочем, лично у меня просто не хватает силы воли отказаться от вредных привычек, скажем, завязать с курением.
Я наклонилась, чтобы вытащить из-под раскладушки пепельницу и пачку сигарет…
Если в большой семье есть только один любитель табака, его участь незавидна. Мне запрещено вносить курево в столовую, кухню, гостиную, библиотеку, баню… Легче сказать, где госпоже Васильевой позволено сидеть с сигаретой. Коротко говоря, нигде. Если я попытаюсь предаться невинной забаве в своей спальне, стоя у раскрытого окна, то непременно услышу чей-нибудь недовольный голос, доносящийся из расположенной на первом этаже гостиной:
– Откуда дымом несет? Ирка, тащи огнетушитель! Горим! Пожар!
Ну и так далее. Поэтому курить я предпочитаю в саду или в собственной машине. И вот что интересно, если Зайка или Аркадий случайно унюхают аромат табака в салоне моего – подчеркиваю, моего! – автомобиля, они мигом закатывают истерику, не забывая добавить:
– Мы желаем тебе добра, ведь даже младенец знает, что курение вызывает рак легких.
Спорить с детьми столь же бесполезно, как вычерпывать дуршлагом океан. Конечно, на язык так и просятся справедливые возражения типа: «Посмотрите вокруг, понюхайте московский воздух, этот жуткий коктейль из автомобильных выхлопов, выбросов предприятий и ядовитых испарений от строек! Неужели сигарета самый страшный зверь в такой ситуации?» Но я молчу. Мне просто не хочется раздувать скандал.
Впрочем, минуты радости бывают у всех. И вот сейчас, когда ни в доме, ни на участке никого нет – домашние разъехались по делам, а Ирка с Иваном отправились на рынок, – я со смаком затянусь…
Не успела я чиркнуть зажигалкой, как раздался звонок телефона. Пришлось временно изменить планы и взять трубку.
– Дашка! – завизжал чей-то голос. – Клево! Это же ты?
У меня отнюдь не редкое имя. Крикните в метро: «Даша», и непременно отзовется пять-шесть женщин. Вот назови меня родители Физдипёклой, тут уж сомнений не было бы – обращаются именно ко мне, а с «Дашкой» возможны разные варианты. Поэтому я осторожно ответила:
– Васильева слушает.
Но тут же про себя усмехнулась: согласитесь, людей с такой фамилией тоже немало.
– Как официально! – еще громче заорали из трубки. – Хорошо хоть дворецкий к телефону не подошел. Слышь, у тебя есть мажордом?
– Простите, с кем я разговариваю? – спросила я.
– Не узнала? – огорчилась звонившая.
– Извините, порой меня подводит память, – почему-то начала я оправдываться. – Да и со слухом… э… у меня не особо… То есть, конечно, я слышу, но порой…
– Вот народ! – возмутилась незнакомка. – Лучших друзей забывают! Стоит на пару дней исчезнуть, и все! Тебя беспокоит Дина.
– Кто? – Я пришла в еще большее изумление.
– Дина, – рявкнули мне в ухо.
Я легла на раскладушку. Все понятно: женщина ошиблась номером, ей нужна другая Даша Васильева. Никакой Дины я не знаю. Надо сейчас же сказать об этом даме, которая продолжает возмущаться моей плохой памятью.
– Видите ли, – завела я, стараясь сохранить дружелюбный тон, – очевидно, вы неаккуратно нажимали на кнопки, вот и…
Договорить не удалось – меня перебили:
– Умереть не встать! Склероз прогрессирует, но его еще можно остановить. Лекарства пить не пробовала? Каждый день появляются новые препараты – наука несется вперед в бешеном темпе!
– Короче, вы ошиблись номером! – теперь рявкнула я. – До свидания. Мы не знакомы.
– Ага, – не смутилась собеседница, – еще скажи, что не училась в группе сто семь и никогда не списывала задачи по логике у Петьки Распутина!
Я вздрогнула. Действительно, номер моей студенческой группы был именно сто семь, и в наше, будущих преподавателей иностранного языка и переводчиков, расписание зачем-то включили такой непонятный предмет, как логика. Я, помнится, ходила сдавать его семнадцать раз. Теоретическая часть была мною вызубрена назубок, разбудите ночью, и отчеканю нужную главу, проблемы были с решением задач. Честно
