Я не мог понять, почему эта страна, с одной стороны, совершенно пассивно дает вовлечь себя в войну, которой можно избежать, а с другой стороны, открывает настежь ворота для притока не ассимилирующихся в этой среде иностранцев, намерение которых, с началом войны, стало очевидным: устроиться на местах, оставленных молодыми британцами, которые не сегодня завтра уйдут на поле брани.
Кроме того, смутно рисовавшееся состояние Англии после войны было полно опасных призраков, причем надеяться на пробуждение общественного мнения в этой ситуации было бы так же глупо, как на его пробуждение ввиду грозящих опасностей войны. Все, что было хорошего в Англии, оказалось погребено под чужеродным, принесенным извне образом жизни и образом мыслей, который завоевал неслыханно прочные позиции в литературе и прессе, в театрах, на киноэкране, в радиопередачах и ресторанных меню, в искусстве, парламентских дебатах – одним словом, везде.
Мы собирались вступить в войну, чтобы в очередной раз сохранить целостность Англии и не допустить неприятеля на ее землю. И в то же время мы открыли свои границы чуждым влияниям, подобных которым они никогда не видели. И самой безумной, выходящей за пределы здравого рассудка вещью, которой я не видел даже в сумасшедшем доме Ярмарки безумия, было то, что мы собирались дать этим чужакам преференции по отношению к нашим, своим, коренным жителям. Их нужно было назначать на места, освобожденные молодыми людьми, ушедшими на фронт. А уж если они сами изъявляли желание «пойти на военную службу», то они могли даже получить британское гражданство – но условием этой, с позволения сказать, «службы» (давайте будем честны!) было то, что их никогда не посылали на передовую! Их жизни нужно было хранить любой ценой, дабы после войны они могли жить в Англии мирно и обеспеченно; а тем временем жизни молодых англичан бездумно пускались на ветер.
У меня нет подходящих слов, чтобы описать это умопомешательство. Я видел то, что нас ожидает, и описал это в «Безмерном позоре». И вот оно свершилось. Две вещи, которые я предвидел и которых боялся – война, которая пожрет в своем горниле еще одно поколение британцев, и чужеродное влияние, которое поражает гнилью самые корни британской жизни, стали реальностью. Перспектива мрачна. И при таком раскладе мы не станем лучше по окончании войны – и даже не важно, выиграем мы или нет. Но для этих, вновь прибывших, это будет игра в «орла или решку». Я видел, как эти люди подбрасывают монетку в Берлине и Вене.
Похоже, что мы крепко-накрепко привязали себя к политике, суть которой – делать ошибку за ошибкой. И состояние дел в Англии не сулит ничего хорошего.
И вот, находясь в таком неудовлетворительном состоянии, я отправился в поездки по Англии. Свои впечатления я опишу в другой книжке. Патриоту, радеющему за свою землю, они не прибавили смелости; напротив, его опасения лишь усилились, так что по окончании войны, в случае если эта политика будет продолжена, вы увидите, что они были совсем небеспочвенны. В этих поездках я увидел много интересного,
