рил. Гуров попытался открыть окно. Но с улицы на него пыхнуло таким жаром, будто сыщик сунул нос не в окно, а в разогретую духовку. И ему не оставалось ничего другого, как захлопнуть створку.
– Черт-те что! – буркнул Гуров себе под нос, ослабляя узел галстука. – Если так будет продолжаться, то мы сваримся еще до наступления июня.
Крячко с легкой усмешкой наблюдал за ним из своего кресла. В отличие от Гурова, который ни при каких обстоятельствах не позволял себе приходить на службу иначе, чем в костюме и при галстуке, Станислав придерживался более вольного стиля. Конечно, в шортах он в главке не появлялся, но пестрая рубашка с короткими рукавами, джинсы и сандалии на босу ногу были для него чем-то вроде летней формы одежды.
Начальник главка, генерал-лейтенант Орлов, довольно долго пытался «привести Станислава в божеский вид» (как он сам выражался). Однако все его усилия оказались тщетными. Крячко упорно продолжал одеваться в джинсы, кроссовки, потертые куртки и непонятного покроя свитера. И в итоге Орлов махнул на него рукой.
– Лева, сколько лет мы уже работаем вместе? – невинным голосом поинтересовался Станислав, откидываясь на спинку кресла и поудобнее пристраивая на столе ноги, обутые в запыленные сандалии.
– Вечность, – буркнул Гуров и еще чуть-чуть ослабил узел галстука. – И я надеюсь, что когда мы отправимся на тот свет, то пойдем разными дорогами.
Крячко и Гуров действительно работали вместе очень долго. Они прошли огонь, воду и медные трубы. Повидали на своем веку столько мерзости, что кому-то и не снилось. Они все знали друг про друга. И Гуров прекрасно понимал, что означает «невинный» голос Станислава – очередную издевку в духе балаганного шута.
– Вот оно что! – усмехнулся Крячко в ответ на реплику друга. – Теперь мне понятно, отчего ваше высокоблагородие носит такие строгие сюртуки. Вот только для того, чтобы попасть в рай, нужно получить гражданство в церкви, прописку на погосте и въездную визу у апостола Петра. А у вас, сударь, даже со знанием церковного языка туго. Кстати, господин полковник, позвольте ваш нимб почистить! А то он сегодня что-то тускловат.
– Да пошел ты к корове под хвост, – беззлобно огрызнулся Гуров, возвращаясь за свой стол, заваленный бумагами. – Чем языком молотить, лучше бы за работу взялся.
– И все-таки сухарь вы, господин полковник, – наигранно возмутился Станислав. – Я с тобой, Лева, между прочим, о возвышенном, о душе говорю. А ты меня прямо мордой по столу провез!
– Что выросло, то выросло, – фыркнул Гуров и, не обращая больше внимания на Станислава, погрузился в изучение какого-то дела.
Крячко усмехнулся и, покачав головой, прикурил новую сигарету. Хотя ему, в отличие от закованного в строгий костюм Гурова, было намного легче переносить жару, но навалившееся на Москву пекло никак не располагало к работе. Хотелось залезть под холодный душ и ничего не делать.
Впрочем, в своей лени Станислав был не одинок. Преступный мир столицы, видимо, так же угнетаемый жарой, замер и затаился. Нет, конечно, в Москве по-прежнему происходили убийства, грабежи, разбойные нападения и прочие маленькие «прелести», «скрашивающие» сыщикам жизнь, но масштаб преступлений за последнюю неделю как-то обмельчал. И двум ведущим операм главка не находилось серьезной работы.
Руководство МУРа, считающее по старой доброй традиции, что сотрудники главка зря просиживают на службе штаны, давило на Орлова, используя все возможные рычаги. И как генерал ни отбивался, доказывая руководству, что негоже старшим оперуполномоченным по особо важным делам заниматься мелкими хулиганствами, принять из МУРа несколько дел все же пришлось.
Парочка из них досталась на долю Гурова и Крячко. Ничего серьезного, обычная «бытовуха». Но даже в этом случае бумажную волокиту никто не отменял. Вот и приходилось двум лучшим московским сыщикам, сидя в душном кабинете, приводить в порядок уголовные дела, расследование которых было недавно закончено.
Министерство требовало от Орлова сводку по преступлениям за прошедший месяц. Прокуратура рыла копытами землю, настаивая на скорейшей передаче дел, а отдуваться за все приходилось сыскарям, ненавидевшим все формы отчетности, кроме устного доклада генералу о раскрытии преступления.
Крячко лениво перелистал материалы дела, которое закончил накануне. Рассеянно пробегая глазами исписанные листы бумаги, он то и дело бросал косые взгляды на Гурова, корпевшего над отчетом. Так продолжалось несколько минут, пока какой-то из протоколов не привлек к себе более пристального внимания сыщика. Крячко прочитал исписанные корявым почерком строчки и рассмеялся.
– Ты только послушай, Лева, что участковый в рапорте пишет, – Гуров оторвался от написания отчета и посмотрел на Станислава. – «Обнаруженная мною кошка оказалась собакой. Из чего я заключил, что ошибся адресом». Каково?!
– Бывает и хуже, – буркнул Гуров и вновь уткнулся носом
