style="font-size:15px;"> – Али-баба, сынок! – окликнула его мать, входя в дом. – Мне нужно немного денег.
– О, мама! Зачем на этот раз? – у Али-бабы в последнее время появилась странная привычка чесаться, когда речь в очередной раз заходила о деньгах. Вот и сейчас, лишь прозвучало знакомое «немного денег», на несчастного Али-бабу тут же напала жестокая чесотка.
– Я платье на рынке присмотрела, хорошее, крепкое, надолго хватит, – повела насурьмленной бровью мать. – Да и сундук для вещей надо бы купить.
– Два, – хмуро отозвался Али-баба, скребя шею и руки ногтями.
– Платья? – обрадовалась старушка щедрости сына, но, как оказалось, слишком рано.
– Сундука два. А лучше три. В один ваши вещи – увы! – не поместятся. Знаете, мама, вам впору уже лавку одежды открывать или модный дом, столько вы этих тряпок за неделю накупили.
– Ой-ей, какой ты стал жадный, сынок, – удрученно покачала головой мать. – Родной матери…
– Я не жадный. Я экономный, – огрызнулся Али-баба. – Прошло всего две недели, а уж полмешка нет. А вы не подумали, что мы будем делать, когда все золото закончится?
– А чего думать-то? – махнула ручкой старушка. – Пойдешь в свою пещеру и еще один мешок возьмешь.
– Да вы в своем уме?! – Али-баба от подобного заявления аж подпрыгнул на месте словно ужаленный.
– А что такого? – наивно похлопала глазами мать. – Если этот твой дух такой добрый, то чего не дал сразу два мешка, а всучил тебе всего один?
– Он предлагал, – растерялся Али-баба, – но я отказался. Жадность – великий грех, мама.
– Глупый ты у меня еще, – обреченно вздохнула старушка, махнув сухонькой ручкой. – Кто ж отказывается, когда дают. Дураком быть – вот великий грех. Брал бы пример с Касыма. Столько денег, а до сих пор ходишь, как оборванец. Непутевый!
– Да вы что?! – округлил глаза Али-баба. – Мама, я вас просто не узнаю.
– И я тебя тоже, между прочим! Попросила одну монетку на платье, так разговоров на полдня.
Али-баба тяжко вздохнул, перестал чесаться и полез в мешок. Скрепя сердце он отсчитал три монеты и передал их матери.
– Возьмите. Этого хватит на хороших прочный сундук и на платье.
– Вот спасибо, сынок! – обрадовалась та, тут же завернув монеты в тряпицу, а тряпицу зажала в кулак – так уж точно никто денег не украдет. – Знаешь, там еще сурьму привезли и индийские благовония, – вопросительно уставилась она на сына.
– Ну, знаете, мама! – окончательно вышел из себя Али-баба. – Да у вас этой краски уже – хватит три раза с ног до головы выкраситься и еще на долю лопоухого останется, а этими вонючими благовониями весь дом уже до самой крыши провонялся. С закрытыми окнами спать невозможно. Ничего больше не дам! – отрезал Али-баба, закрывая собой изрядно сморщившийся полупустой мешок.
– Ну, нет так нет, – пожала плечами старушка. – И незачем так кричать. Подумаешь…
Она развернулась и, чуть
