часов подряд всех нас в этой комнате соединяла память о тех печалях, которые мы встретили и пережили на земле.
Поздно вечером старшая родственница шаха Фатеме-бегум совершила церемониальный выход, облаченная в подобающие одежды.
– Добрые женщины, – обратилась она к толпе, – вы до дна наполнили ваши сердца скорбью и излили все влаги ваших тел слезами. Теперь настало время остановить реку страдания и обратиться к своим горестям. Верим во Всевышнего и лишь у Бога просим защиты.
Старуха на возвышении принялась читать из суры «Милосердный»: «Милосердный – Он научил Корану, сотворил человека…»[1] Сура, которую так хорошо знали мы все, оказала умиротворяющее действие. Когда Фатеме-бегум нараспев произнесла: «Всякий, кто на ней, исчезнет…» – раздались восклицания «Увы!» и горестные стоны. Мы продолжали за нею: «…и останется вечно лик Господа твоего со славой и достоинством…» – и успокоили нас слова эти и наши голоса, звучавшие согласно.
В комнате стало тихо. Женщины принялись понемногу утирать слезы, пригладили волосы и подобрали разбросанное, словно стараясь не расставаться с опорой разделенной скорби.
Когда женщины царского рода начали прощаться, вокруг Султанам собрался небольшой круг. Даже самая высокая из них казалась хрупкой рядом с ее мощным телом. Одной из первых отбыла наложница шаха, родившая ему двух младших сыновей и потому способная перевесить шансы взрослых наследников. Я смотрел, как Султанам благодарно расцеловала ее. Без сомнения, она уже начала собирать союзников для Исмаила.
Женщины столпились и вокруг Султан-заде, матери Хайдара, притворно утешая ее. Лицо ее покраснело от изнурения искренними рыданиями, но в глазах горело пламя. Грузинки стояли с нею; затем подошла Гаухар, старшая дочь покойного шаха, и расцеловала ее на прощание в обе щеки, что-то шепнув на ухо. Султан-заде просветлела. Гаухар должным образом попрощалась с Султанам, накинула свой темный чадор и отбыла.
Комната быстро пустела. Пери подошла отдать дань уважения Султан-заде, и обе женщины произнесли соболезнования о награде в раю за достойно прожитую жизнь.
– Теперь все изменится, – добавила Султан-заде, сложив губы, чтоб запечатлеть поцелуй на щеке Пери. – Могу я надеяться на вашу поддержку для моего сына Хайдара?
Я знал Хайдара только как испорченного сластолюбца, никогда всерьез не изучавшего искусство править. Но когда это могло разубедить царевича в том, что он достоин трона? Пери отпрянула:
– Да как вы можете просить о таком, когда мой отец лишь едва!..
Верхняя губа Султан-заде слегка вздернулась, будто маленький голодный хищник собрался показать клыки.
– Я не хотела явить неуважение. Вы бы поняли меня, будь у вас свои собственные сыновья.
Пери не обратила внимания на попрек.
– Как бы страстно вы ни хотели продвижения своему сыну, традиции нарушать нельзя, – ответила она. – Есть закон, которому следуют, когда нет завещания. Вы знаете, в чем он?
– Нет.
Здесь и далее все цитаты из Корана в переводе И. Ю. Крачковского.
