с длинноногой красоткой с гладкими черными волосами, кажутся самим себе еще круче.
Вот что пронеслось у меня в голове, пока Мишель Отей, свалившись на меня со своим замечанием, как снег на голову, ожидала моей реакции.
– Спонтанность, – прокашлявшись, повторил я, чтобы выиграть время. – В этом-то вся проблема. – И многозначительно оглядел присутствующих.
Ни один мускул не дрогнул на лице Мишель. Она не относилась к числу женщин, которых можно смутить риторическим маневром.
– В разговоре этот Миллер совсем не блещет остроумием, как и большинство писателей, – продолжал я. – И вовсе не так находчив, как можно подумать. В конце концов, – тут я не смог удержаться и скосил глаза на Мишель, – он не из тех телемордашек, которые круглые сутки болтают чепуху, в то время как книги за них пишут литературные негры.
Ее синие глаза сузились.
– Все это меня не интересует. – Терпение Жана Поля Монсиньяка было исчерпано. Он помахал в воздухе романом Роберта Миллера, и я не исключал того, что он вот-вот запустит им в меня. – Не будьте ребенком, Андре. Доставьте мне этого англичанина! Я хочу хорошее интервью в «Фигаро» с фотографиями. Баста!
Мой желудок болезненно сжался.
– А если он откажется?
На несколько секунд Монсиньяк замолчал, а потом ответил мне с добродушием палача:
– Тогда вы позаботитесь о том, чтобы он согласился. – (Я вымученно кивнул.) – В конце концов, вы единственный из нас, кто знает этого Миллера. – (Я снова кивнул.) – Ну, если вы не совсем уверены в себе, я сам могу с ним поговорить. Или мадам Отей…
На этот раз я не стал кивать.
– Нет-нет… Не думаю, что это хорошая идея… – быстро возразил я шефу, чувствуя, как за моей спиной захлопывается ловушка. – С этим Миллером действительно тяжеловато, но его не назовешь неприятным типом… Он чем-то похож на Патрика Зюскинда, его не так легко понять… но… это мы уладим. Сегодня же позвоню его агенту.
Я пригладил рукой бороду в надежде, что никто не заметит охватившего меня ужаса.
– Отлично, – произнес Монсиньяк, откидываясь на спинку стула. – Патрик Зюскинд – это по мне, – довольно рассмеялся шеф. – Пусть Миллер не такой интеллектуал, как Зюскинд, выглядит он намного лучше, не правда ли, мадам Отей?
– Действительно, не в пример лучше! – коварно ухмыльнулась Мишель. – Наконец у нас есть автор, которого не стыдно представить прессе. Я повторяю это уже не первую неделю. И если у нашего любезного коллеги наконец получится познакомить нас с этим замечательным писателем, я буду просто счастлива. – Она открыла свой черный «Филофакс». – Что вы думаете насчет совместного обеда с прессой в ресторане гранд-отеля «Лютеция»?
Монсиньяк скривился, но промолчал. Думаю, никто, кроме меня, не знал, что он недолюбливает «Лютецию» из-за ее бесславного прошлого. «Старый нацистский сарай, – говорил мне как-то шеф на приеме в этом
