но любить город, словно человека. Невозможно мечтать лишь об этом.
И однажды мой муж Руслан сказал мне: «А давай махнем в Питер! – Помолчал и добавил: – Жить…»
Ощущения, когда сбывается твоя заветная мечта, непередаваемы. У меня сначала случился ступор. Потом я начала мямлить о том, как же мы там устроимся и все такое. Я ничего не говорила родителям и друзьям. На работе молчала, как партизан. Должно быть, боялась спугнуть. Но это было счастьем: само по себе ощущение предвкушения Питера… Как же я соскучилась по нему! По Питеру и предвкушению. Я даже пыталась оттянуть блаженное состояние, говоря Руслану, давай, мол, поедем в мае… Там будут белые ночи и лето, лето впереди! Он смотрел на хмурое уральское зимнее небо и возражал: «Зачем ждать?»
В марте мы уволились со своих работ, сложили нехитрые пожитки, засунули за пояс накопленную денежную кубышку (на первое время) и, как птицы, сорвались на север…
Когда вышли из самолета и глотнули свежий влажный воздух, поняли: ВОТ ОНО. Началось. Я смотрела на весеннее хмурое питерское теперь небо, казавшееся низким и таким уютным… У меня дрожали руки, и я была счастлива.
Забегая вперед, скажу: мы прожили в Питере достаточно, чтобы Город изменил нас и наше мировоззрение, и потому я бесконечно благодарна ему. Он дал нам столько, сколько нам и не снилось. Он подарил нам себя и новый взгляд на мир. Возможно, эта книга – всего лишь робкая попытка отблагодарить, дань признательности и поклонения.
Петербург навсегда останется в наших сердцах. Я по-прежнему люблю его, словно человека. И скучаю.
Март
«Это уже Европа!..»
Март – месяц на Урале вполне еще зимний. А Петербург встречает нас легким свежим ветерком и приятной температурой окружающей среды. Аэропорт внешне смахивает на теплоход начала века – этакая махина с дымовыми трубами. Вещей мы с собой взяли вроде бы немного, но все же они есть: огромный неподъемный чемодан и куча разнокалиберных котомок мучают нас всю дорогу. Навьюченные, аки ослики, мы выползаем из «парохода» и обозреваем окрестности в поисках подходящего и желательно недорогого транспорта. Действительность радует: несколько автобусов и маршрутных такси с крупными буквами «МЕТРО» на лобовом стекле. Словно на Эверест, взбираемся в первый попавшийся автобус. Да, денек нам предстоит нелегкий: сколько там еще на пути возвышенностей и препятствий? Быстро чиркаю маме эсэмэску о том, что мы прибыли и все О’К. Автобус трогается, гип-гип ура, жди нас, Город!
Аэропорт остается позади, впереди – ровная трасса. Природный ландшафт почему-то непривычен: совершенно другой рельеф и деревья не такие… Более приземистые, что ли. Небо – низкое и оттого уютное, словно накрывает все вокруг светло-серым колпаком.
По обочине дороги – сплошь торговые сети и центры, «ИКЕИ» и «АШАНЫ». Как мы потом узнали, торгово-офисная тематика, новые метры (и километры!) площадей ни в коем случае не строятся в черте города. На окраину, за город все! Правильно, ведь исторический центр Питера, его культурное наследие находится под охраной ЮНЕСКО.
Кстати, до сих пор не утихают разговоры по поводу сооружения нашим «национальным достоянием» Газпромом нового шикарного офиса, остроумно названного в народе «газоскребом». Теперь уже не на Охте, а в Лахте, на берегу Финского залива. Но и там башня высотой почти 500 метров будет заметна на фоне Петропавловской крепости и других уникальных памятников Северной столицы. Жалко панораму невских берегов… А что делать? C’est la vie!
Автобус доезжает до площади Победы, на которой высится стела, украшенная скульптурами воинов-победителей, а там и до станции метро «Московская» рукой подать. В подземный переход метро мы спускаемся с треском и кряхтением, зато провожаемые сочувственными взглядами. Первый балл в пользу жителей культурной столицы! На исторической родине в такой ситуации мы бы столкнулись с реакцией в духе «смотрю на тебя, как солдат на вошь» или «как баран на новые ворота». А здесь перед нами придерживают двери и предлагают помощь! Очень приятно. Такие милые люди.
Перед турникетами мы притормаживаем, не зная, как протаранить багаж за ограждение. На помощь приходит мужчина в форме, стоящий возле кабинки у крайнего турникета. Он словно слегка козыряет нам фуражкой и поясняет, что для человекоединицы вполне подходит металлический жетон, а вот для неодушевленного предмета – багажа – требуется уже пластиковый жетончик. Итого, три: два – нам, третий – багажу. Поняли, ребятки? Мы дружно киваем и тащимся к кассе.
Какое же глубокое в Питере метро! Говорят, одно из самых глубоких в мире. Эскалатор уходит вниз и теряется где-то там, конца ему не видно. Люди читают, слушают музыку и переговариваются. Некоторые сбегают по ступеням, но их немного. Грозный женский голос, доносящийся снизу, настоятельно просит «уважаемых пассажиров» «не бегать по эскалатору». Все чинно, благородно. Возникает ощущение, что даже ступени эскалатора при движении поспевают за поручнем,
