вместе с трудом, который он сберег заемщику. В результате капитал становится реальным капиталом только в процессе оказания подобного рода услуг. Вне этого процесса капитал есть некий продукт, который может быть использован различным образом. Поэтому «взаимный обмен совершается по следующему неизменному принципу: ценность за ценность, услуга за услугу, а все, что представляет собой даровую полезность, стоит вне торга, потому что даровой продукт не имеет ценности, а предметом меновых сделок бывает только ценность. В этом отношении сделки капиталами ничем не отличаются от всяких других сделок»[44].
Ф. Бастиа рассматривал капитализм как «гармоничное общество», в котором происходит взаимный (эквивалентный) обмен услугами между различными классами. При этом понятие «услуга» определялось Ф. Бастиа в самом широком смысле слова. Оно охватывало и трудовые усилия, и полезность капитала, и сам капитал, и его ценность. В контексте подобной трактовки последняя (ценность) есть меновое отношение между обмениваемыми услугами, или полезностями, складывающееся под влиянием свободной конкуренции, в ходе которой устанавливаются цены этих услуг.
Резюмируя свои размышления о капитале, Ф. Бастиа отмечал, что прогресс человечества осуществляется благодаря быстрому накоплению капиталов и образованию новых капиталов. Последние способствуют устранению препятствий, которые раньше преодолевались человеческим трудом. Теперь они преодолеваются без участия этого труда, самой природой, причем, не в пользу капиталиста, а в пользу всего общества.
Исходя из этой вульгарно-апологетической посылки, Ф. Бастиа указывал на ключевую значимость традиционных представлений о капитале. По его мнению, рост капитала может происходить под трояким влиянием – деятельности, воздержания и безопасности. Сообразно этому, «капитал основывается на трех присущих человеку способностях – предвидеть, разуметь и воздерживаться»[45].
Полагая, что эти процессы представляют собой благое дело, Ф. Бастиа считал, что капитал есть явление, лишенное эгоизма, жестокости, макиавеллизма и т. п. Поэтому все помыслы и усилия людей должны быть направлены не на уничтожение капитала, а на его образование с помощью разумной деятельности и воздержания. Ведь всякая социальная и моральная добродетель связана именно с приобретением капитала[46].
Отсюда вытекает общий вывод: «Итак, с какой-бы точки зрения ни рассматривать капитал в его отношении к нашим потребностям, которые он облагораживает; к нашему труду, который облегчает; к удовлетворению наших потребностей, которые очищает; к природе, которую он подчиняет нашей власти; к нравственности, которую обращает в привычку; к духу общественности, который развивает; к равенству, которое вызывает; к свободе, которою живет; к справедливости, которую водворяет своими самыми остроумными приемами везде и всегда и лишь при условии, чтобы он накоплялся и действовал при таком строе общества,
Там же. С. 197–198.
Там же. С. 206. «Прежде чем решиться составлять капитал, надо действительно предвидеть будущее, принести ему в жертву настоящее, располагать благородной властью над самим собой и своими потребностями, противостоять не только соблазну настоящих удовольствий жизни, но и внушениям суетливости и капризам общественного мнения, всегда слишком пристрастного к людям легкомысленным и расточительным. Надо еще уметь связать действия с причинами, надо знать, какими приемами, какими орудиями можно победить природу и приспособить ее к производству. В особенности надо исполниться духом семейной любви, чтобы не отступить перед пожертвованиями, плодами которых будут пользоваться дорогие существа, нами оставленные.
Составить капитал – значит готовить припасы, кров, приют, досуг, образование, независимость, достоинство для будущих поколений. Все это может быть исполнено только тогда, когда действуют наиболее социальные добродетели, мало того, когда они вошли в народные привычки.» / Там же. С. 206–207.
«Если образованию капитала присуща социальная мораль, то она сама собой выражается и в самых действиях его. Прямое назначение его заключается в том, чтобы заставить природу содействовать труду, освободить человека от всего, что есть наиболее материального, мускульного, грубого в деле производства; все более и более обеспечивать господство разумной деятельности; расширить область не скажу праздности, но досуга; легко удовлетворять потребности, постепенно заглушить голос грубых инстинктов и заменить их более возвышенными, деликатными, чистыми, художественными, умственными наслаждениями.» / Там же. С. 208. Отсюда видно, что, указывая на важную роль капитала в общественной жизни, автор вместе с тем всячески абстрагировался от анализа социальной природы самого капитала.
