и дедушка нашли-таки корректное объяснение для трехлетней девочки. Четкое и без истерики.
8
Сама же ты редко снисходила до объяснений, которые удовлетворили бы взрослого.
– Варя, почему ты так любишь змей?
– Потому что я змеючница.
– А почему ты змеючница?
– Потому что я девочка-змея.
– Ты всегда была девочкой-змеей или ты стала девочкой-змеей?
– Стала. Я стала девочкой-змеей, когда влюбилась в Нага и Нагайну из мультика про Рикки-Тики-Тави.
Глупо, конечно, было спрашивать, почему ты влюбилась в Нага и Нагайну, но я все равно спрашивал. Ты некоторое время молчала и смотрела на меня с сожалением:
– Просто влюбилась, и все. Ты же влюбился в маму? Да?
– Да, – отвечал я, понимая, что попался в наипростейшую ловушку.
– Почему? – Ты торжествовала риторическую победу.
Надо было просто принимать твою любовь к змеям как данность. Бабушка и дедушка ровно так и относились к внучкиной серпентофилии. И как-то раз бабушка с дедушкой повели тебя в серпентарий. Это был, конечно, подкуп. Под предлогом похода в серпентарий бабушка и дедушка легко сумели завлечь тебя к себе в гости и даже заставили тебя бывать послушной минут по двадцать подряд под лозунгами типа: «Варя, отпусти кота, он не любит качаться на хвосте. Отпусти, а то не пойдешь в серпентарий». Ради серпентария ты съела суп, овощи и еще что-то отличное от шоколадной диеты, которой строго тогда придерживалась. Ради серпентария ты даже причесалась, чего вообще-то не делала, объясняя свою нелюбовь к расческе солидарностью со мной: «Папа не причесывается никогда, и я не буду».
Но бабушка с дедушкой рано успокоились. Вы поехали в серпентарий на метро, боясь не отыскать парковочного места возле зоопарка. Когда поезд подошел к платформе, ты сказала:
– Это плохой поезд, давайте подождем хорошего.
– Следующий поезд будет такой же, – пытался возразить дедушка. – Что значит хороший поезд?
– Хороший поезд, – терпеливо объясняла ты, – это такой поезд, в котором купе, мягкие диваны, столик и завтрак в пластмассовой коробочке. И я буду ждать хороший поезд.
– Он не придет, – вздохнул дед. – В метро не бывает СВ.
– Тогда я буду всю дорогу плакать.
И ты действительно всю дорогу плакала. Прекратила плакать только у ворот зоопарка. Путь в серпентарий лежал мимо клетки енотов. Ты остановилась и сказала:
– Ой, я на них похожа! – Оглядела публику и громко повторила: – Посмотрите все, как я на них похожа!
И посетители зоопарка перестали рассматривать енотов самих по себе, а стали рассматривать их в сравнении с тобой. Ты действительно к четырем годам немножко была похожа на енота.
Зато в серпентарии ты стала похожа на змею. Во всяком случае, у тебя неестественно распахнулись глаза, и дедушка утверждает, будто ты практически перестала
