уж хуже.
– Мона!
– Прости, мама. Так ты говорила о том, как все радуются моему приезду и как тебе не терпится показать меня всем твоим друзьям. И как же мне одеться – в рубище, как кающейся грешнице?
– Милая, да что с тобой? Отчего ты такая злая?
– Прости, мамочка. Злая, это верно. – Поднявшись, Мона положила руку матери на плечо и нежно ее поцеловала. – В самом деле, я шучу глупо и зло, но это все от стыда…
– От стыда?
– Хорошо-хорошо, от смущения. Я ведь так давно не была дома!
– И все же это твой дом, и все эти годы он ждал твоего возвращения.
– Да, наверное. Дом, милый дом, – где бы я ни была, что бы ни делала, он ждал… и вот дождался. Наконец я здесь! И, хотя и боюсь немного, все же счастлива оттого, что вернулась домой.
– Боишься? Чего же тебе бояться?
– Разве я сказала «боюсь»? – быстро ответила Мона. – Что за глупое слово! Не слушай меня, мамочка. Лучше продолжай – ты начала мне рассказывать о своих друзьях. Так кому же ты собираешься меня показывать?
– Ну, во-первых, Майклу…
– Майклу? Конечно же, совсем о нем забыла! Подожди-ка, а он все еще здесь?
– Разумеется, дорогая моя, где же ему еще быть?
– Честно говоря, я об этом не думала. А разве он не в армии?
– Мона, я же тебе обо всем этом писала! Его ранило в Дюнкерке, у него теперь не сгибается нога. Боюсь, он, бедняга, так и останется хромым. Как он ни бился, чтобы вернуться в строй, все напрасно – его комиссовали вчистую, и пришлось ему вернуться к нашим полям и огородам. И очень хорошо, я считаю: ведь, пока он был на фронте, поместье его совсем пришло в упадок!
– Майкл! – негромко повторила Мона. – Знаешь, мама, все эти годы я о нем не вспоминала – и все же, мне кажется, наш Литтл-Коббл не был бы самим собой, не будь Коббл-Парка и в нем – Майкла.
– Конечно, – ответила миссис Вейл. – И я всегда надеялась…
Тут она оборвала себя и умолкла.
– Что когда-нибудь мы с ним поженимся, – договорила за нее Мона. – Мама, милая, разумеется, все мы об этом знали! Ты меня за него прочила, когда я еще ходить не умела! Помню, как на детском утреннике ты заставила нас танцевать в паре: я его ущипнула, а он в отместку дернул меня за косу.
– Майкл всегда был к тебе неравнодушен.
– Ну да, конечно! На нашем рождественском балу смотрел на меня с таким терпением и бесконечной снисходительностью! Да, мама, не спорь. Майкл смотрел на меня сверху вниз, как на маленькую глупенькую девочку, – такой надменный, немногословный, и знаменитый мерриловский нос еще добавлял ему высокомерия!
– Послушай, но с носом-то своим что он может сделать?!
– Ничего, конечно. Это закон природы: зимой холодно, летом тепло, у Меррилов из Коббл-Парка носы орлиные, а у Вейлов из Аббатства – вздернутые, как у меня. Вот только, о чем бы ты там ни мечтала, милая мамочка, орлиному носу с курносым
