Благодетель. Михаил Антонов

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Он пересёк торговую площадь и оказался в конце короткой улочки, которая вела на уютную, окруженную цветами площадку перед небольшим окрашенным в тёплые тона зданием, и вошел внутрь. Сиделка сообщила, что его уже ждут. Ост вежливо улыбнулся и, чувствуя тяжёлую неприятную пустоту в животе, направился дальше по коридору. Пока он шёл навстречу неизбежному будущему, Сиделка закрыла за ним дверь и вернулась на своё место.

      Войдя в палату, Ост лицом к лицу столкнулся с Клилой.

      – Спасибо, что пришли.

      – Успел пройти до поломки моста, – задумчиво ответил Ост и посмотрел на покрытый простынёй силуэт.

      – Я думал есть ещё пара дней. Что ж…

      На постели как поделка ремесленника, как жестокая шутка над человеком лежало покрытое тонким одеялом тело. Измождённое лицо, руки как высохшие в пустыне побеги плодоносного дерева, кожа натянулась настолько, что местами потрескалась. Ост подошел к стоявшему возле открытого окна стулу, сел, закрыл глаза и на мгновение отгородил себя от настоящего. Он вспомнил все подобные сцены, свидетелем и бессильным участником которых ему довелось побывать. Вспомнил как смертельная болезнь сначала меняет ваше тело, а потом стирает всё, что составляло человеческую сущность. Оставляет на месте ваших друзей и родных трусливых и злобных незнакомцев. Заставляет ненавидеть всех, кому повезло избежать болезни и страданий. Злость и отчаяние. На большее они обычно становятся неспособны.

      Чтобы избавиться от воспоминаний, Ост сильно потёр и наконец-то открыл глаза. Лицо сидевшей на втором стуле Клилы, хранило спокойствие вместе с лёгкими следами недавних переживаний. Ост в очередной раз подивился выдержке членов этой семьи и взглянул на покоящееся на подушке лицо. Оно было неподвижным, но это не было похоже на скованную неподвижность мертвеца. Лицо было безмятежным. Почти умиротворённым.

      Когда в затянувшейся паузе тишина стала казаться слишком значительной, намного значительнее того, что происходило сейчас в палате, скрипнули дверные петли, и в комнату заглянула сиделка, чтобы проверить не нужна ли её помощь. Ост улыбнулся ей чуть искреннее чем пару минут назад и отрицательно покачал головой.

      – Лима, – едва коснувшись иссохшей и потрескавшейся кожи на руке больной позвала Клила. – Прошу тебя, не спи! – На спокойном безмятежном лице не отразилось ничего похожего на реакцию.

      Да. Не спать. Это самое важное и самое бессмысленное на этом этапе болезни. Сон – единственное прибежище от боли, ненависти к окружающим и жалости к себе. Но он же и ускоряет победу болезни. Поэтому сон надо контролировать. Сиделки должны вовремя будить больных. Но какой в этом смысл сейчас? Не лучше ли давать им поскорее умереть, забывшись сном? Кто бы знал.