давно потеряли веру и отринули Священное Писание, за что будут вечно гнить в Радастане. Они больше не веруют в силу церкви.
– И она пытается удержать веру страхом, позорными кострами, дыбой и каленым железом?
– Пытается, как может. Ведь на что еще способен, например, брат Бонна Ортукский? Ты же видел. А когда-то и он на что-то был способен, несмотря на то, что Папа Жонфэ жаловал ему епископство вовсе не за заслуги перед Господом. Но я хочу сказать другое. Сила моя выросла. Она выросла многократно. Попытайся я призвать Всадника еще полгода тому, ничего бы у меня не вышло. Так же, как, я уверен, и у тебя, – кардинал внимательно изучал чуть изменившееся лицо Волдорта.
– Несколько недель, – прошептал тот.
– Что?
– Несколько недель, как открылась мне сила Равнин. До этого были лишь зачатки Истинной Силы. Бессмысленные, даже если призвать. Но недавно я ощутил что-то. Словно убрали плотину, сдерживавшую могучую реку.
– Волдорт, я вижу, ты мудр. И в тебе есть что-то важное для меня, для осознания того, что происходит! Я хочу лишь вернуть власть церкви не железом, но силой веры. Истинная Сила притекает, и я предвижу, что она сделает наше могущество скорым и безграничным. Но я боюсь, что она делает сильнее не только нас, но и наших затаившихся врагов. И даже если опустить рассуждения о том, что жрецы, пастыри, зверовщики не ушли – да я точно знаю, что они остались и что приток Истинной Силы даст им второе рождение, – то просто представь, с чем мы вскоре можем столкнуться, если каждый еретик, будь это ты или верующий в Радастан, сможет творить камлание столь цельным? – кардинал при этих словах скривился, словно вкусив редкой кислоты плод. – Всадник? Да что будет стоить мой Всадник, если любая ведьма сможет призывать духов Радастана!
Священник внутренне содрогнулся.
– Волдорт, это может означать самое страшное. И вот зачем я уже три месяца, словно гончий пес, изыскиваю любого, кто ощутил то же самое, что я или ты!
– И сжигаешь или лишаешь Силы? Я не скажу, кто я, ибо это не даст ответов на твои вопросы, брат, – спокойно, но твердо отрезал Волдорт. – И я уверяю тебя, брат, что мой друг не имеет никакого отношения к врагу. Он скорее друг, но для тебя так и останется врагом, потому что он другой.
– Нет, брат. Ты опять не понял меня. Вижу, что ты не скажешь. И это печалит меня.
– Ваше Высокопреосвященство, я прекрасно понял. Я могу сказать лишь одно. Не тратьте силы на поиски моего друга. Он поможет вам, если захочет и если сможет. Мой друг куда как менее опасен, нежели призванные демоны.
– Я не послушаю тебя, брат. Твой друг, как и любой, кто сможет ощутить Прилив, породит новые войны и сомнение у паствы. А ведь только-только стали появляться достойные братья. И я скорблю о тех, кого мы уже потеряли. Особенно опасны затаившиеся жрецы, которые могут восстать в отмщение за проигранную тогда войну. Кто знает, на что они станутся теперь способны? А твой друг… Хм, – кардинал потер подбородок, –
