style="font-size:15px;"> – Глупый неуместный пример, – огрызаюсь я на индуса. И все же, признаться, его слова меня впечатлили. Он прав, черт побери! Если я сейчас же не возьму себя в руки, то через пару минут кровожадная стая ворвется в ячейку, вонзит острые, как бритвы, и ядовитые, как чума, зубки в мои ноги, вцепится когтями в штанины, чтобы вскарабкаться выше к шее, груди, лицу. Меня передергивает от этого представления. Я давно сижу на кровати, обняв колени, и смотрю на серый комок у противоположной стены. Крыса мерно посапывает, периодически подергивает лапкой или попискивает, словно видит что-то во сне. Лавина пыталась разбудить во мне профессиональный интерес. Жалкая, неудачная попытка. Я знаю этих тварей, как никто. И именно по этой причине просто НЕ могу их не бояться. Змеи, пауки, носороги, львы интересны, как яркие представители фауны. Крокодилы, акулы, волки всегда были моей страстью – хотя встретиться с ними на узкой дорожке не решился бы даже самый отважный зоолог. Но крысы… Я не просто боюсь их. Они вызывают во мне священный ужас и завораживают своей уникальностью. Потому что это единственное существо, способное конкурировать с человеком, мыслить, совершать обдуманные поступки, выживать. Исходящая от этих тварей опасность умерена, пока человек находится с ними в нейтральных отношениях, обладает оружием, антибиотиками и превосходством в размерах. Но сейчас у нас нет ни того, ни другого, ни третьего. И что для армии оголодавших людоедов мой рост? Лишь способ раззадорить неуемный аппетит. На ум приходят обрывки знаний о мерзких грызунах. К примеру, научные факты об атолле Энджиби в Тихом океане, где французские военные проводили ядерные испытания, которые смели с лица земли все живое на этом острове. Кроме крыс – не больных и убогих, а сильных и разумных особей с огромной жаждой жизни. Или наблюдения одного ученого о том, как грызуны крадут куриные яйца, помещая их на брюшко особо жирной особи и оттаскивая ее в нору за хвост, чтобы не повредить хрупкую скорлупу, оберегающую драгоценное содержимое заветного лакомства. Если однажды случится противостояние человечества и крысиного рода, я не могу ручаться за его исход.
Как бы то ни было, подобные мысли мне не помогают, а лишь усугубляют ситуацию. Медленно, на ватных ногах, встаю с кровати и подхожу к спящей крысе. Словно почувствовав мое приближение, она вздрагивает. А я вместе с ней, на глазах при этом выступают слезы. Это просто сцена из кошмара! Включаю кран с водой и стягиваю простыню с кровати. С безграничным отвращением беру за хвост крысу в постоянном страхе, что она может проснуться и укусить палец. Тогда я непременно умру от чумы, лихорадки или от разрыва сердца. Но грызун спокойно болтается в руке, судя по всему, под воздействием мощной дозы снотворного. Наконец, я кидаю ее в раковину с водой и сразу отскакиваю как можно дальше. Но крыса настолько глубоко погружена в сон, что даже холодная вода не способна разбудить ее.
– Лола, ради всего святого, поторопись! – я бы презирала Диеза за его истеричный тон, если бы сама не была так близка к панике.
– Я делаю, что могу. Можно не мешать? – с раздражением кидаю я в ответ.
