валяй. С братом оно, конечно, лучше. Он у тебя крутой. А, правда, что Фолк – глазливый колдун?
– Какой?
– Глазливый. Посмотрит на человека и сглазит, а на него потом всякие беды валятся. А Фолку за это ничего не бывает.
– Дурак ты, Вайет!
– А что? В поселке все мужики его уважают. Кому охота с колдуном связываться. Он же теперь самый главный. А он дома? – опасливо спросил Вайет.
– Нет, уже неделю, как в город уехал.
– Скоро приедет?
Ник пожал плечами.
– Слушай, Никел, тогда дай мне этого робота домой поиграть. У тебя все равно игрушек много.
– Бери.
– Мне пора. Ты это… выздоравливай и не скучай.
Оставшись в одиночестве, Ник достал коробку с конструктором и начал собирать трехмачтовый корабль. Глазливый колдун! Надо же такое придумать! Этому придурку Вайету лишь бы языком чесать. Ники вздохнул – он единственный знал настоящую цену каждой победы брата.
Глава 5
– Ну что, нашла место?.. Лан! Ты чего? – Ланка не сразу поняла, что стоит посреди зала сжимая опустевший поднос, и на нее устремлены десятки глаз.
– Ой! Что ты тут натворила?!
– Это… Ничего, Таль. Уронила случайно. Я пойду…
– Подожди, Ланк. Ты чего? У тебя денег больше нет, что ли? Так я дам. Пойдем еще возьмем!
Ланка отрицательно качнула головой:
– Нет, я домой.
– Ну как это – домой? – расстроилась Таля. – Мы же собирались погулять. И в кино!
– Я… У меня голова болит.
Ланка наконец-то сумела разжать пальцы, бросила проклятый поднос на стол и быстро пошла к выходу. Таля что-то кричала вслед, но это было неважно. Перед глазами стоял розовый плеер в черных оспинах кофе.
Бумага, карандаш – реальность уходила, растворяясь в тишине вдохновения. Когда, спустя два часа, Ланка очнулась, с белого прямоугольника смотрел тот самый парень – взъерошенная длинная челка, удивленные синие глаза… Он ее не узнал! Совсем! Смотрел, как… как на дурочку! Да и как можно смотреть на человека, ни с того ни с сего обливающего тебя горячим кофе?
Ланка отошла на шаг от мольберта, склонила голову набок… Точно он! Только тогда, в беседке, взгляд был совсем другой – злой, колючий. И губы сжимались в тонкую полоску. А вот скулы и тогда и сейчас обтянуты кожей, словно он полгода спал… Ланка испуганно отогнала эту мысль. Нельзя. Еще накличешь.
Но упрямая мысль вернулась и насмешливо заглянула в лицо: «А ведь и спал. Из-за тебя! А?» Нет! Она не просила! Он сам! Ланка спрятала рисунок в ящик, помедлила и вытащила оттуда другой – полуторамесячной давности. Четкие деревянные обводы беседки в клубах зелени. Черное облако тянет дымные щупальца к замершей в испуге девочке. А внутри него можно разглядеть контуры домов…
Хлопнула входная дверь.
– Алюша, ты дома?
Ланка бросила листок обратно и задвинула ящик.
– Привет, пап!
– Здравствуй, детка.
