а хирург высочайшего уровня, умеющий предъявлять жесткие требования и к себе, и к подчиненным. – Так не годится, детка! Если бы ты нашла себе другое занятие или имела уважительную причину – я бы ни слова не сказал. Но сейчас каникулы, ты целыми днями болтаешься без дела…
Он сокрушенно развел руками. Ланке моментально стало стыдно. Отец никогда не требовал невозможного и всегда так радовался ее успехам.
– Пап, я… Я буду рисовать. Отдохну немного и…
– Хорошо, – Ивар серьезно кивнул. – Ты помнишь, что через два месяца конкурс?
– Конечно, пап.
– Думала над темой?
– Ну…
– Алана, я не хочу верить, что моя дочь способна наплевать на свое будущее!
– Па-а-ап…
– Подожди! У тебя талант! Да-да! И, когда меня не станет, именно он поможет тебе выжить в нашем непростом мире.
– Папа, я не хочу…
– Аля, – голос отца вновь стал мягким. И очень грустным. – Я тоже не хочу об этом думать, поверь. Но я должен. Ты знаешь, кем я работаю. Знаешь, что когда-нибудь один из пациентов может умереть у меня на столе, и боюсь, что всех, кому я помог раньше, не хватит, чтобы расплатиться. Без средств к существованию ты не останешься, но мне бы хотелось, чтобы ты не осталась без цели, без смысла в жизни, когда меня не станет.
– Хорошо, пап, – Ланка хотела только одного – закончить этот ужасный разговор. – Я завтра же начну работать над конкурсным рисунком. Прости.
Исчезающая дорога, нависающие над головой крыши, серое небо в разрезе пустой улицы, мертвый лес… Ланка перебирала листки, понимая, что с Последнего Дня Детства не нарисовала ничего, что можно было бы показать отцу. Тот странный сон будто выжег что-то в ее душе. Что-то, прежде навевавшее прекрасные образы и мечты. Теперь на пустом месте гнездились кошмары…
Телефонный звонок разрушил хрупкое состояние творческого транса.
– Да?
– Привет… – голос лучшей подруги звучал неуверенно и будто бы виновато.
– Привет, – рассеянно отозвалась Ланка.
Она подошла к окну и с удивлением поняла, что уже вечер. Сколько она простояла у мольберта? Шесть часов? Да нет, больше.
– Слушай… Ты чем вообще занимаешься? – поинтересовалась Таля.
– Я? Рисую. А что?
Телефон – громоздкий, тяжелый – неудобно лежал в руке. Хотелось взять тонкую кисть и вернуться в другой мир. Мир, где от нее, Ланки, зависело все. Где она была хозяйкой, а не игрушкой в руках неведомого творца.
– Ланк…
– А?
– Ты чего вообще?
– Что? – не поняла Ланка. – Я ничего. А что?
– Ну, ты не звонишь. И к телефону не подходишь. Я думала, случилось что-то.
– Да? Я… не слышала, наверное. Зашла бы, в чем проблема?
– Не… Я папу твоего встретила. Он сказал, что ты работаешь, к выставке готовишься. Что не надо тебе мешать.
Ланка невольно улыбнулась – ай да папочка! Создал, называется, условия
