был как бы луч солнца, освещающий всё и всех»132. Это был умный, живой, сердечный и отзывчивый ребенок.
Сохранились любопытные наблюдения С.Я. Офросимовой за особенностями поведения маленького цесаревича Алексея, о чем она позднее писала в своих воспоминаниях:
«Цесаревич не был гордым ребенком, хотя мысль, что он будущий царь, наполняла все его сознание своего высшего предназначения. Когда он бывал в обществе знатных и приближенных к Государю лиц, у него появлялось сознание своей царственности.
Однажды цесаревич вошел в кабинет Государя, который в это время беседовал с министром. При входе наследника собеседник Государя не нашел нужным встать, а лишь приподнявшись со стула подал цесаревичу руку. Наследник, оскорбленный, остановился перед ним и молча заложил руки за спину; этот жест не придавал ему заносчивого вида, а лишь царственную, выжидающую позу. Министр невольно встал и выпрямился во весь рост перед цесаревичем. На это цесаревич ответил вежливым пожатием руки. Сказав Государю что-то о своей прогулке, он медленно вышел из кабинета. Государь долго глядел ему вслед и, наконец, с грустью и гордостью сказал: “Да. С ним вам не так легко будет справиться, как со мною”»133.
Однако с семейным счастьем соседствовала постоянная тревога за состояние здоровья наследника.
Фрейлина императрицы А.А. Вырубова (Танеева) описывала такие разговоры:
«– Подари мне велосипед, – просил он мать.
– Алексей, ты же знаешь, что тебе нельзя.
– Я хочу учиться играть в теннис, как сестры.
– Ты же знаешь, что ты не смеешь играть!”. Иногда Алексей Николаевич плакал, повторяя: “Зачем я не такой, как все мальчики?”»134.
Отчаяние родителей, надежда на чудесную силу исцеления их сына (как бы сейчас назвали экстрасенсом) Г.Е. Распутиным позволили этому человеку своим порочным поведением и циничным хвастовством о близости к царской семье в конце концов дискредитировать Романовых. Феномен Распутина и «распутинщины» породил целый поток литературы в годы революции, да и в наши дни (например, всем хорошо известные романы В. Пикуля). Болезнь сына предопределила поступки, желания, мысли матери. Каждый год его жизни, борьба с болезнью наследника Алексея забирали ее здоровье, душевные силы. Она уверовала в слова Распутина, что «наследник жив, покуда жив я».
Александра Федоровна мечтала вырастить сына, увидеть его на престоле могучей империи. «Мы должны оставить Беби спокойное и великое царствование», – писала она мужу в годы Первой мировой войны. Материнский инстинкт заставлял ее противодействовать всему тому, что подрывало власть монарха, приближало страну к грядущей катастрофе; упорно искать выход из политического тупика. Она оказалась на передней линии огня оппозиции в полной изоляции, непонятая и нелюбимая всеми, кроме собственного мужа и детей.
Глава II
Кризис власти. Триумф и падение династии
Политическая
