ми, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
Линкольн Чайлд – дочери Веронике
Дуглас Престон – Нэту и Равиде, Эмили, Эндрю и Саре
Глава 1
Единственными движущимися объектами на всем протяжении глубокой и узкой долины Льолунг были две черные точки чуть крупнее расколотых морозом валунов на дне ущелья. Они медленно перемещались по едва заметной тропе. Сама долина представляла собой пустынное, унылое место без единого деревца, где лишь ветер свистел да эхом отражались от утесов крики черных орлов. Всадники приближались к гранитной скале высотой две тысячи футов, с которой пенистым шлейфом вился поток воды – исток священной реки Цангпо[1]. Тропа исчезала в глубине узкого туннеля в толще каменной стены, затем появлялась уже выше, в виде расселины, под углом выходящей из отвесной скалы, достигала длинного гребня горы и вновь скрывалась среди зубчатых камней и изломов. А фоном и обрамлением этой картины служили величественные заснеженные громады трех гималайских гор – Дхаулагири, Аннапурны и Манаслу, над которыми вздымалось море грозовых туч.
Двое продвигались вверх по долине, кутаясь от пронизывающего ледяного ветра в плащи с капюшонами. Это был последний этап долгого путешествия, и, несмотря на близкую грозу, ускорить шаг не удавалось, потому что лошади были на грани истощения. Приблизившись к туннелю, всадники дважды пересекли неширокий, но стремительный поток, затем так же медленно въехали в узкое ущелье и скрылись из виду.
Внутри теснины путники продолжали следовать по едва заметной тропинке над ревущим потоком. В затененных местах, там, где сходились каменная стена и усеянное булыжниками дно туннеля, яму и провалы заполнял голубоватый лед. Темные тучи неслись по небу, гонимые крепнущим ветром, который стонал и завывал в верхних пределах теснины.
У подножия огромной каменной стены тропа внезапно начала забирать вверх по крутой и пугающей расселине. Некогда построенный на выступе скалы древний сторожевой пост лежал в руинах – четыре разрушенные стены ныне служили пристанищем лишь стае дроздов. У самого начала расселины стоял громадный камень-мани[2] с вырезанной на нем тибетской молитвой, стертый и отполированный руками тысяч путников, желавших получить благословение перед опасным путешествием на вершину. У сторожевого поста всадники спешились. Отсюда им пришлось продолжать путь вверх по узкой тропке пешком, ведя лошадей в поводу, поскольку низко нависающая скала не позволяла ехать верхом. Местами оползни и обвалы точно скребком прошлись по крутому каменному склону, сметая и тропу. Провалы были забраны грубыми досками, образовавшими что-то вроде узких скрипучих мостов без перил. Во всех остальных местах тропа пролегала так круто, что путешественники и лошади были вынуждены взбираться по высеченным в скале ступеням, скользким и неровным, стертым ногами бесчисленных паломников и животных.
Ветер изменился, теперь он проносился по ущелью с громким воем, неся снежные хлопья. На скалы упала грозовая тень, погружая все во мрак, темный как ночь. Тем не менее двое продолжали двигаться вверх по обледенелым ступеням и каменным выемкам. Рев бурлящего рядом водопада диким эхом метался между скалами, перекликаясь с завыванием ветра, – словно таинственные существа говорили на каком-то непонятном наречии.
Когда же путешественники взобрались наконец на вершину кряжа, ветер почти преградил им путь, трепля плащи и жаля плоть. Сгибаясь навстречу ураганным порывам, люди тащили вперед упирающихся лошадей и медленно двигались вдоль хребта, пока не достигли полуразрушенной деревни. Это было мрачное, безлюдное место; дома повалены каким-то давним катаклизмом, бревна раскиданы и переломаны, а глиняные кирпичи вновь обратились в прах, из которого были когда-то слеплены.
В центре деревни возвышался сложенный из камней алтарь, увенчанный шестом, на котором громко хлопали на ветру десятки изодранных флагов, усеянных молитвенными надписями. Чуть дальше лежало кладбище с остатками разрушенной стены; эрозия обнажила могилы, раскидав кости и черепа по длинному осыпающемуся щебенистому откосу. Когда двое приблизились, стая ворон шумно вспорхнула с обломков стены, хлопаньем крыльев выражая свой протест, и хриплое карканье понеслось ввысь, к свинцовым тучам.
У груды камней один из путников остановился, жестом призывая другого подождать. Наклонился, поднял с земли старый камень и добавил его к остальной груде. Ненадолго застыл в медитации под порывами ветра, рвущими длинный плащ, а затем снова взялся за поводья. Путешественники продолжили путь.
За покинутой деревней тропа резко сузилась и пошла вдоль неровной, словно изрезанной кромки обрыва. Борясь с неистовством ветра,
