егче, Марк.
Филипп Марстон выбрал из горы испачканных машинным маслом тряпок самую чистую и тщательно вытер нос и верхнюю губу.
Молодой полярник смотрел на него хмуро.
– Фил, ты в порядке? – осторожно спросил он.
– Да.
Пожилой полярник смял окровавленную тряпку и швырнул ее в угол термопалатки.
– Не отвлекайся, – сухо сказал он Марку. – И затяни потуже болт.
Молодой кивнул и снова склонился над оборудованием. Марстон опять потрогал губу и снова посмотрел на пальцы. Кровь все сочилась. «Что еще за новости?» – неприязненно подумал он и шмыгнул носом. Нижней части своего лица Марстон не чувствовал совсем, словно ему вкололи дозу новокаина.
– Дьявол… – прошептал он одними губами, разглядывая окровавленные пальцы. – Когда вернемся в обсерваторию, надо будет показаться доктору.
– Ты что-то сказал, Фил? – поднял голову Марк.
– Нет. Тебе послышалось. Ну, как там?
– Все готово. Думаю, теперь проблем не будет.
Марк убрал ключ в чемоданчик с инструментами.
– Слушай, – снова заговорил он, – а что босс будет делать со вчерашней находкой?
– Что делать? – Марстон поскреб ногтями небритую щеку и хмыкнул. – А что он делает со всеми находками? Запаяет в пластик, распихает по контейнерам и отправит в секретную лабораторию. Ну, или еще куда-нибудь. Наше с тобой дело маленькое – следить за тем, чтобы оборудование работало нормально. А в остальное нос лучше не совать.
– Почему?
– Потому что прищемят.
Марк улыбнулся:
– Тебе, я вижу, уже прищемили.
Марстон уставился на молодого коллегу холодным взглядом и скривил лицо:
– Очень смешно!
– Прости. Так, к слову пришлось.
Марк посмотрел на окровавленный нос коллеги и не удержался – хихикнул. Лицо Филиппа Марстона посуровело. Он хотел сказать юнцу пару ласковых, но вдруг насторожился – за стенками термопалатки ему послышался отдаленный рев.
– Ты слышал?
– Что?
– Кажется, к нам идет гость.
– Какой еще гость?
И снова в отдалении заревел зверь.
– Ты что, не слышишь?
– Нет.
Марстон усмехнулся:
– И как ты только медкомиссию прошел?
До его слуха вновь донесся яростный рев. На сей раз зверь ревел совсем близко, он явно был чем-то рассержен. По спине пожилого полярника пробежал холодок. Однажды он слышал, как ревет раненый белый медведь, и этот рев был очень похож на тот, который уже приходилось слышать Марстону. Если медведь пришел в ярость от боли и жаждет мести, то его ничто не остановит. Кроме пули.
Марстон поднял с пола чехол и достал из него дробовик.
– Ты чего? – удивился Марк.
Марстон не ответил, прислушиваясь к звукам метели.
– Что ты собрался делать, Фил? – снова спросил Марк.
Марстон передернул затвор дробовика и глянул на коллегу холодно.
– Хочу спасти твою задницу. А заодно и свою. Бери инструменты и пошли. Я – впереди, а ты иди за мной и не высовывайся. Если скажу «беги» – пулей несись к снегоходу. Понял?
– Да. – Лицо Марка стало строгим и сосредоточенным, как у Филиппа. Тревога, прозвучавшая в словах старшего коллеги, передалась и ему.
– Все. Пошли.
И Марстон первым вышел из палатки, держа дробовик наготове. На улице мело, но несильно. По прогнозам метеорологов, настоящая метель начнется только через полторы недели, а то, что сейчас клубится в воздухе, – пустяк, легкая поземка.
Снежная пустыня была чиста. Ни людей, ни зверей – ни единого намека на чье-либо присутствие. Только термопалатка, сооруженная над буром, и снегоход, стоявший в двадцати футах от нее.
Механики успели пройти несколько шагов, как вдруг Марстон услышал за спиной скрип снега, быстро обернулся и – побелел от ужаса. Из-за термопалатки вышел огромный белый медведь. Зверь был худ, словно не ел по меньшей мере пару недель, а на боку у него темнело огромное светло-бурое пятно крови.
На мгновение медведь остановился, уставившись на Марстона глазами, в которых полыхал голодный свирепый огонь, затем взревел и ринулся вперед.
– Быстрее к вездеходу! – закричал Марстон, вскинул
