Виднелось пасмурное сентябрьское небо, зону оглашали отдаленные крики, грохот – еще не стихли разборки. В колодце сохранялась незначительная видимость, нужды в фонаре не было. Кот привалился к стене, закрыв спиной трубу, сунул руку под бушлат, нащупав рукоятку ножа. Вывалился Килька, скорчился под стальной скобой, со страхом уставился на кряхтящего Тюленя, который выбирался с такой натугой, словно был поршнем в гидравлическом цилиндре. Четвертым вылупился психованный Полосатый, скакнул к стене, выхватил заточку из сапога.
И тут появился пятый – темная лошадка, не предусмотренная сценарием. В таком же бушлате, в стоптанных кирзовых сапогах, он выполз из трубы и привалился к ней, не делая агрессивных движений. Ладно сбитый, не рослый, но и не шпендик. Щетина отливала свинцом, глаза лучились изумрудным блеском. Он молчал, исподлобья разглядывая остолбеневшую компанию. Полосатый что-то прорычал, метнулся, занося заточку, но тот не шевелился, словно не чувствовал нависшей опасности. Полосатый растерялся, решил повременить с ударом, что-то фыркнул, отполз к стене.
– А это что за Василий Алибабаевич? – нарушил тревожное молчание Тюлень. Новоприбывший усмехнулся, давая понять, что знаком с советскими комедиями.
– Не вкурил… – сглотнул Полосатый. – Чо за пассажир такой?
– Он не наш, он в натуре не наш… – заегозил Килька. – Полосатый, замочи его, чего он тут…
– А ну ша! – прорычал Кот и смерил незнакомца сложным взглядом. – Ну, давай, мил-человек, бухти, кто такой, какими судьбами, кто еще за тобой тянется…
– Больше никого, – бесцветно улыбнулся зэк. – Не бойтесь, мужики, не зашухарили вашу малину. Только я. От поезда отстал – вот и не местный.
Он не лез на рожон, но держался с достоинством, знал себе цену.
– Вроде не из нашей кошары… – всмотрелся в незнакомца Полосатый. – И не похоже, что из Абвера. Нема там таких… Но что-то бухтит этот фуфел не по тексту, братва, тухлый он какой-то.
– В компанию примете? – простодушно осведомился зеленоглазый зэк. – Глядишь, и пригодимся друг другу. Платов моя фамилия. Вадим Платов. Четвертый отряд.
– Ну, точно, – проворчал Тюлень. – То-то я смотрю, рожа знакомая. Из корчаков он, пацаны, мужицкая секция, имеется там такой фраер. Из тех, которых труд облагораживает.
– Ага, весь такой благородный, – фыркнул Полосатый. – Чо, брателло, облагородился, теперь можно и в бега?
– Будут пирожки – будут и дружки, Плата? – язвительно спросил Кот, пожирая глазами нового человека в компании. – А ты, я погляжу, не промах? Знал, что когти рвать будем, хитро на хвост упал. На готовенькое потянуло, дружбан? А вот если мы в натуре щас тебя замочим, как ты к этому отнесешься? На хрена ты нам сдался, нам что, головняка не хватает? Чем докажешь, что от тебя не только морока?
– В деле хочешь проверить? – усмехнулся Вадим. – Послушай, Кот, – его лицо приобрело серьезность, покрылось тенью, – я знаю, ты мужик серьезный, авторитетный, если что-то делаешь,
