с большими мягкими подушками, казалось, звали прилечь и вздремнуть. Кресла с широкими подлокотниками и подголовниками, обитые такой же тканью, являли собой воплощение удобства. Подушки той же расцветки, что и ковер, добавляли яркости интерьеру.
Кейт помнила, как Ханна смеялась, когда пришла посмотреть ее новую квартиру после доставки мебели.
– Боже праведный, Кейт, – сказала она тогда, – ты выросла под разговоры отца о том, что в нашем доме все сделано компанией Коннелли, и тебя занесло в противоположную сторону.
«Это правда, – подумала девушка. – Меня тошнило от заявлений отца на тему безупречных копий старых вещей. Может, когда-нибудь я стану думать иначе, но на данный момент совершенно всем довольна и счастлива».
Безупречные копии. От этих двух слов, пусть и произнесенных мысленно, у нее сразу пересохло во рту.
Глава 3
Марк Слоун знал, что прощальный ужин с матерью будет сложным мероприятием, полным слез. Минуло почти двадцать восемь лет с тех пор, как пропала его сестра. Сейчас он собирался перебраться в Нью-Йорк, где ему предложили новую работу. Окончив тринадцать лет назад юридический факультет, он занимался корпоративной недвижимостью в Чикаго, в девяноста милях от Кевани, маленького городка в Иллинойсе, где он вырос.
За то время, что Марк жил в Чикаго, он по меньшей мере раз в несколько недель проделывал двухчасовое путешествие в родной городок, чтобы пообедать с матерью. Ему было восемь, когда его двадцатилетняя сестра Трейси бросила учебу в местном колледже и отправилась в Нью-Йорк, чтобы сделать карьеру в оперетте. Несмотря на то что прошло столько времени, он все еще помнил ее так, будто она стоит перед ним: каштановые волосы каскадом спадают на плечи, голубые глаза, обычно веселые, но мечущие молнии, когда она злится. Его мать и Трейси вечно ругались из-за ее оценок в колледже и манеры одеваться. А потом как-то раз он спустился утром к завтраку и обнаружил, что мать сидит за столом и плачет.
– Она уехала, Марк, уехала. Оставила записку, что в Нью-Йорке станет знаменитой певицей. Марк, она еще такая молодая. И упрямая. Я уверена, что она там обязательно влипнет в какую-нибудь историю.
Марк помнил, как обнял мать, одновременно пытаясь сдержать собственные слезы. Он обожал Трейси. Она носила ему мячи, когда он начинал играть в младшей лиге, водила в кино, помогала с уроками и рассказывала истории про знаменитых актеров и актрис.
«Ты знаешь, сколько из них родились в маленьких городках вроде нашего?» – спрашивала она.
В то утро он сказал матери: «В письме Трейси говорит, что пришлет тебе свой адрес. Мама, не пытайся заставить ее вернуться. Напиши, что все в порядке и что ты будешь счастлива, когда она станет звездой».
Это было правильно. Трейси регулярно писала и звонила раз в несколько недель. Она нашла работу в ресторане. «Я хорошая официантка и получаю отличные чаевые. Еще я беру уроки пения. Я участвовала в мюзикле недалеко от Бродвея. Всего четыре спектакля,
