с отвращением взглянула на протянутый ошейник и открыла рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого только ойкнула и злобно зыркнула на мужа.
– Это только пока мы здесь, – добавил Антон. – А Линда с Айри пока подождут нас снаружи и пообщаются. Вы же не возражаете?
– Да ладно, не тяни! Тоже мне проблема! – присоединилась Айри. Ольга подозрительно взглянула на нее, а затем неохотно взяла ошейник и застегнула его на шее.
Реализовав свою небольшую месть, Антон чувствовал себя удовлетворенным и разливался соловьем. Вернее, как говорили в здешних местах, сарикой. Трактира или тем более ресторана, в которых привык выступать парень, в поселке не было, однако играющее роль центральной площади пространство посреди поселка тоже подходило для выступления, послушать которое собралась, похоже, большая часть населения поселка. За последние несколько месяцев Антон успел освоиться, так что сейчас держал происходящее под контролем. Закончив первую историю, он сообщил собравшимся, что мог бы рассказать и еще парочку, если публика проявит интерес, но пока что – не нужно ли кому-то лечение? Его невольница – целительница и за небольшую плату может помочь. Оплата – после успешного лечения, первый пациент – бесплатно.
Отравившаяся свинья, свинья, подраненная каким-то хищником… Удовольствия это занятие хунари не доставляло, но работала она энергично и споро. И эффективно… Даже жрец поселка, служитель Лаа, хоть и недовольно кривился, глядя на девушку, но одобрительно кивал каждый раз, когда очередной пациент – а после домашнего скота через руки хунари прошел и местный житель со сломанной ногой – вставал на ноги. Однако Ольга определенно устала, так что парень решил сделать паузу и дать ей передохнуть, не рискуя использовать дар богини при жреце: хотя служители богов и обладали зачастую даже более низкой чувствительностью, чем обычные люди, но использование силы богини сложно не заметить, а Антону меньше всего хотелось, чтобы местные жители приняли его за жреца одной из богинь Леса.
– А теперь, почтенная публика, – произнес он, – дадим передохнуть моей невольнице и послушаем еще одну историю.
Антон привычно начал рассказывать одну из множества хранившихся в его памяти историй – как местных, так и принесенных из дома и адаптированных к здешним реалиям. Язык говорит, а глаза смотрят; он обратил внимание, что к жрецу подошла какая-то женщина и стала что-то говорить ему на ухо; тот хмурился, но молчал. Хмм… Местная целительница, подзуживающая прогнать конкурентов? Родственница, которой жрец запретил обращаться за помощью к идеологической противнице?..
Жрец плюнул под ноги, поднял взгляд к солнцу – как любой служитель бога солнца, он мог не опасаться смотреть прямо на Око Лаа, – а затем развернулся и ушел. Женщина же поспешно подошла к Ольге и начала что-то втолковывать уже ей. Похоже, все же второй вариант…
О чем они говорили, Антон не слышал, но хунари отрицательно мотнула головой и указала на «хозяина». Женщина взглянула на сказителя, на собравшуюся толпу, скривилась и бухнулась на скамью рядом с Ольгой. Видимо, женщина потребовала ей немедленно помочь, на что целительница
