раздался топот мчащихся лошадей. Эльазар сразу же узнал связных из Антиохии. В этот день они привозили — засургученные папирусы с приказами и распоряжениями, изредка деньги, письма-пергаменты для офицеров и солдат гарнизона. Вестовые спешились у офицерских шатров.
Почти одновременно показались конники Силоноса. Они возвращались после учений. За конниками шли копейщики. Эльазар узнал их по негромкой гортанной песне. Эта песня подтягивала, придавала силы бодро войти в ворота крепости. Как всегда, шествие замыкали лучники. Они шли широкой волной без четкого строя, с трудом волоча огромные луки и полупустые чехлы со стрелами.
Утром пришел фессалиец Никас и позвал Эльазара к гекатонтарху Силоносу. Тот был один в просторном офицерском шатре. Он сидел в кресле ручной работы. Эльазар знал, что три таких кресла были подарены гекатонтарху евреями-кожевенниками Дура-Европоса.
Каркас кресла был связан из толстых дубовых веток. На каркас были натянуты кожаные полосы шириной в три дактиля. На таком кресле было удобно сидеть.
Зайдя в офицерский шатер, Эльазар, как всегда, молча ожидал. — Садись! — кивнул на одно из кресел Силонос, и устало улыбнулся. — Ты теперь вольный человек. Можешь спросить, по какому поводу я тебя вызвал. — Но тут же сосредоточился и продолжал: — Нас всех ожидают тяжелые времена. Надеюсь, что твой Бог поможет тебе. — Затем вынул из ларца свёрнутый в трубку папирус и передал Эльазару: — Прочти!
Эльазар развернул документ. Это был тот же папирус, однако на нем появилась еще одна подпись — Проклоса, инспектора службы контроля Армии. Эта подпись стояла отдельно от подписи триадоса, а четко поставленная печать была характерной для перстневых печатей приближенных к царю людей.
Эльазар вопросительно посмотрел на Силоноса и тот объяснил, что с подписью Проклоса папирус приобретает силу имперского документа и может пригодиться в пути.
Он поднялся. Встал и Эльазар
— Гелиайне, друг! — сказал Силонос по-гречески.
— Шалом тебе, друг! — ответил на иврите Эльазар, и они по-братски обнялись.
На рассвете 14 адара, во второй день недели, ровно через пять лет и десять дней после начала рекрутской службы, Эльазар бен Рехавам направился в Иудею
Однако дорога домой оказалась значительно длиннее, чем он предполагал.
Небольшой караван, состоящий из двух всадников и плотно груженого мула, провожал лишь один человек — фессалиец Никас, с которым у Эльазара сложились деловые и одновременно приятельские отношения. Тот нередко помогал Эльазару при загрузке печей и получал от него комиссионные за продажу гончарных изделий купцам караванов, проходивших мимо Дура-Европоса.
Первые сотни стадий дороги были хорошо знакомы Эльазару. В этих местах конники Силоноса не раз проводили боевые учения.
Пересеченная местность была идеальной для этих целей. Она изобиловала небольшими ущельями, впадинами,
