и Бен-Цур посмотрел на Эльку с удивлением. И только Шифра и Бат-Шева понимающе переглянулись…
Работая вместе с Элькой в его гончарной мастерской, они не раз слышали о его желании перестроить обжиговую печь.
Они видели, как в свободные минуты, когда они отдыхали, Элька что-то чертил на табличках; сминал, отбрасывал и вновь водил острием палочки по сырой поверхности глиняных плиток.
Шифра вспомнила, как однажды, когда Элька особенно увлеченно излагал свои планы перестройки печей, Бат-Шева рассказала, что в то время, когда еще был жив её муж, они решили построить ограду вокруг дома.
Однако муж заболел, силы быстро покидали его, с грустью вспоминала она, вскоре он уже не мог поднять даже средней величины камень. Мелкие же камни, сложенные вместе, тут же рассыпались.
— Кроме этого, — продолжала Бат-Шева, — мелких камней нужно было во много раз больше, чем больших. И тогда мы решили построить ограду из хвороста и обмазать её со всех сторон толстым слоем глины.
— Получилась хорошая ограда, — грустно закончила она. И Шифра вдруг увидела, что Элька не только прислушивается к тому, что говорит Бат-Шева, но и смотрит на неё, так как будто она знает какие-то особые секреты, очень важные для него, Эльки, и о которых никто, кроме него, не догадывается.
Ей столько же лет, сколько Эльке, прикинула Шифра. И испугалась неожиданной догадке.
" Этого не может и не должно быть! Нельзя даже думать об этом!" — решительно приказала себе Шифра. Но видя, что Элька, слушая Бат-Шеву, продолжает что-то свое чертить на табличках, успокоилась.
"Тоже нашлась тайная сваха! — поругала себя Шифра, — Элька, наверное, ни о чем подобном и не думает!"
Однако, однажды возникшая мысль уже не оставляла её.
А почему бы Эльке не полюбить эту необычной привлекательности женщину?
Сердце Шифры подсказывало ей, что Бат-Шева уже не одинока, что она любит и даже счастлива.
"Возможно, её избранник именно Элька? Он, конечно, не красавец, — старалась быть объективной Шифра, — и ростом ничуть не выше Бат-Шевы, зато очень сильный и обладает доброй душой, как и его покойный отец Эльазар, чье имя Эста дала своему первенцу… Что за глупые мысли?! " — оборвала она себя.
И вновь вспомнила рассказ Бат-Шевы, как та с покойным мужем строила вокруг их дома ограду. И как потом, когда толстый слой глины, покрывавший хворост, подсох, случился пожар.
Бат-Шева уже не помнила причину пожара, но увлеченно рассказывала, как необычно горел хворост внутри глиняного короба.
Шифру тогда удивило, как подробно Элька расспрашивал Бат-Шеву о горении этого самого хвороста внутри короба.
Шифра видела, что Бат-Шева польщена вниманием Эльки, и старается рассказать даже такие пустяковые детали, как очередность горения хвороста внутри глиняного покрытия.
— Огонь вспыхнул не сразу по всей ограде, — рассказывала Бат-Шева, — он шел по кольцу. Вначале загорелось
