памяти, и я до смертного часа не забуду те ужасные минуты, которые мне пришлось пережить…
Посмеялся
Рассказ чиновника
Однажды я ехал по делам в Рязань и остановился на ночь у начальника станции. Меня поразил внешний вид хозяина. На него нельзя было смотреть без сострадания. Его лицо было перекошено, левая часть была ниже правой, и к тому же один глаз не закрывался веком.
Когда мы пили чай, я спросил, что с ним произошло.
– За мои грехи наказал меня Господь, – ответил он. – Это случилось десять лет назад.
– Вероятно, какая-нибудь болезнь повредила лицо?
– Конечно, только я сам накликал ее на себя! Я ведь всем каюсь в своих грехах. Вот как дело было, ваше благородие. Однажды наш покойный ныне отец Василий в воскресенье говорил на проповеди, чтобы мы не пили вина, что оно и здоровье портит, и порождает много других грехов. Я подумал: «Ты сам не пьешь, и другим запрещаешь!» А по дороге из храма домой смеялся над словами отца Василия. На пути стоял кабак. Я взял с собой человек пять приятелей и отправился туда. Как бы назло отцу Василию мы выпили по два больших стакана вина и разошлись по домам.
Дж. С. Копли. «Вознесение Христа»
В этот же день у кума были крестины. Меня тоже позвали. Тут я опять стал высмеивать отца Василия за его проповедь о вине, да к тому же сказал: «Не боимся тебя, будем попивать винцо!» И захохотал. За мной и другие стали посмеиваться, потому что мы не очень любили его. Он был строг к нам, и мы считали его гордым. На свадебных пирушках и на поминальных обедах он никогда не засиживался, потому что не любил пьянства и пустословия. А нам это не нравилось.
Наконец, когда моя голова пошла кругом от вина, я взял в одну руку бумажку, а в другую стакан с вином и, встав на скамью, будто на амвон, начал нести всякий вздор, передразнивал отца Василия. Я громко смеялся, а за мной и все остальные. Только моя кума не смеялась и сказала: «Вы смеетесь не к добру!» Но мы ее не послушали.
Лишь только я слез со скамьи, у меня потемнело в глазах, ноги подкосились, и я упал на пол без чувств. Что со мной было потом, не помню. Рассказывали, что я упал, меня стало ломать, рот перекосился, глаз окривел. Все испугались – куда и хмель девался! Что делать? Привезли священника, отца Георгия, а отца Василия побоялись позвать, хоть он и был моим духовником.
Когда пришел отец Георгий, я все еще лежал без чувств. Он посидел, посидел и ушел. Через полчаса после его ухода я опомнился. Ребята опять привезли отца Георгия. Но лишь только он переступил через порог избы, меня опять стало ломать, и я опять потерял сознание. Отец Георгий опять ушел. Это повторялось со мной шесть раз. Тогда уже все одумались и сказали, что это не простая болезнь, а наказание Божие, и послали за отцом Василием. Пришел батюшка. Мои приятели упали перед ним на колени и рассказали ему о том, что случилось. Я был в сознании.
«То-то, ребятушки, – сказал отец Василий, – я говорил вам: не пейте много вина! – Потом, положив три земных поклона, прибавил: – Простите меня, и я вас во всем прощаю!»
