вонзить его в грудь мавра, попав между пластин доспеха.
Поверженный Тарфе лупил рукой по нагруднику, пытаясь ощупать грудь. Сабля его валялась рядом. Ценой нечеловеческого усилия он поднялся на ноги, повернулся спиной к христианину и, шатаясь, направился к своим.
– Я побежден, – пробормотал он товарищам, кинувшимся его поддержать, – мы проиграли.
Гарсиласо торжествовал. Он наколол дощечку с надписью «AVE MARIA» на острие своего меча и под ликующие крики испанцев стоял, высоко подняв его над головой.
Тут как по сигналу ворота Красной крепости распахнулись, оттуда хлынуло войско. Хуана вскочила на ноги.
– Мадре, надо бежать! – крикнула она. – Они идут! Все пропало!
Изабелла не поднялась с колен, даже когда ее дочь бросилась к лестнице, ведущей вниз.
– Хуана, вернись! – приказала она голосом, прозвучавшим словно удар хлыста. – Дети мои, молитесь.
Она подошла к парапету и сначала посмотрела на то, как ее армия под команды офицеров перестраивает свои ряды, занимая позиции, необходимые для отпора, меж тем как мавров с ужасающей скоростью прибывало – они рекой текли из ворот крепости. И только потом она глянула вниз, где Хуана выглядывала из-за садовой стены в нерешительности: то ли бежать к лошади, то ли вернуться к матери.
Изабелла, ничего не сказав Хуане, снова встала на колени и со словами «Будем молиться» закрыла глаза.
– Нет, ну даже не посмотрела! – никак не могла успокоиться Хуана, когда, вернувшись в лагерь, они переодевались у себя в комнате. – Мы оказались прямо посреди битвы, а она закрывает глаза!
– Матушка знает, что разумней и полезней хорошенько воззвать к Богу, чем бегать и реветь, – возразила старшая, Исабель. – Один ее вид, то, что она стоит на коленях и молится у всех на глазах, придавал солдатам уверенности!
– А если б в нее попала стрела или копье?
– Не попала же! И в нас не попала. И мы выиграли сражение. А ты, Хуана, вела себя как полоумная простолюдинка. Мне было стыдно за тебя.
День за днем мавры теряли присутствие духа. Стычка у деревушки Субия получила среди христианских воинов название «Перестрелка королевы». Она оказалась последней попыткой сопротивления. Самый могучий воин погиб, город окружен, мавры голодали на земле, которую их предки сделали плодородной. Хуже того, обещанная поддержка из Африки не пришла ни от правителя Египта, ни от эмиров Марокко; турки хотя и клялись в дружбе, но подвели, султан не решился послать помощь, поскольку сын его находился в заложниках у христиан. Под стенами же стояли испанские короли, Изабелла и Фердинанд, поддерживаемые всей мощью христианства. И вот уже была объявлена священная война. Движение крестоносцев при первом дуновении победы стало вовсю набирать силу. Итак, после «Перестрелки королевы» Боабдил, эмир Гранады, согласился на условия перемирия, и несколько дней спустя, в ходе церемонии,
