злюбленному… у меня вообще никогда не было никаких возлюбленных. Это обещание я дала очень хорошим людям ради их счастья и моего собственного. И я охотно объясню все тебе первому… как только будет можно, а до того времени постарайся относиться ко мне просто как к другу. Мне и так будет очень нелегко.
Принц молчал несколько минут, мрачнея и хмурясь, затем огорченно вздохнул и грустно произнес:
– Я очень благодарен… что ты сказала все так честно… и больше ни слова не скажу о своих чувствах, пока ты мне не разрешишь. Но можно хотя бы узнать… сколько времени нужно ждать?
– Год… или чуть больше, я точно не знаю, и сосчитать не могу… это та область, в которой у меня нет познаний. – Говоря о своих бедах, Илли почему-то почувствовала себя чуть ли не преступницей и поспешила перевести разговор на более приятную тему: – Так когда мы выезжаем?
– Утром. У меня нет ни малейшего желания оставаться тут дольше. Давай я провожу тебя в твою спальню, тебе нужно хорошенько отдохнуть. А у меня еще есть дела.
– Да… ее величество упомянула, что ты должен ей отдать какую-то вещицу, – подтвердила Иллира, поднимаясь с кресла.
Отказываться от сопровождения принца она не стала, отлично понимая: теперь его высочество, напуганный ночным происшествием, пока не успокоится, некоторое время будет дуть на воду. И дальнейшие действия принца наглядно подтвердили ее подозрения.
Доведя девушку до комнаты, которую указал им Дигон, Кандирд решительно прошел внутрь, проверил окна, заглянул в гардеробную, не обратив никакого внимания на ехидное замечание телохранителя, что никаких эльфов он тут не прячет. И только после всего этого позволил Илли войти в спальню.
– Запрись и спокойно отдыхай, у двери я поставлю одного из людей Гарстена.
– Спокойной ночи, – кротко кивнула девушка, дождалась, пока принц выйдет, облив ее краткой нежностью серьезных глаз, и, стараясь не захихикать над этим приступом господской паранойи, преувеличенно громко щелкнула засовом.
Похоже, если он не оттает до приезда во дворец, порядки там сильно изменятся.
Вернувшись в гостиную, Кандирд обнаружил, что тут уже идет совещание. Королева, напрочь забыв про подушки и плед, сидела за столом с самым серьезным и деловым видом, а напротив нее расположились такие же серьезные Бенгальд и магистр Транбиус.
– Матушка, я должен вернуть тебе одну вещь. – Пальцы принца скользнули за ворот рубахи, и ее величество только теперь заметила, что оба сына одеты в свои собственные костюмы.
«Значит, возвращаться в пресветлый лес они не намерены, – вздохнула королева с сожалением. – Обидно, столько чудес еще не успели повидать, и вряд ли еще когда-то им выпадет такой случай. А у них вовсе не так уж много праздников и радостей в жизни. Это только несведущим и наивным селянам, а особенно селянкам, кажется, что жизнь принцев состоит из балов, приемов, флирта и прогулок. А на самом деле это сплошные ограничения, дружба только с многократно проверенными людьми, неустанный контроль и бесконечные проверки всех и всего, ежедневные тренировки, нескончаемые дела и заботы, обязанности и нудные правила этикета».
– Оставь пока у себя, – спешно остановила сына ее величество, – сейчас тебе это нужнее.
– Ты еще сомневаешься в Илли?! – холодно сузив глаза, напрямик спросил Канд.
– Нет, – так же твердо ответила королева, прямо глядя в глаза сыну, – в ней не сомневаюсь, она не лжет. Даже в мелочах. И не смотри так подозрительно на магистра: да, он на самом деле был за тем портретом и проверял ее слова. И теперь уверен, что девушка действительно хранит какую-то серьезную тайну… Продолжай, Транбиус.
– Как я уже сказал, – строго оглядел королевскую семью магистр, – если не видишь сеньориту, а слушаешь со стороны, начинает казаться, что она старше своих лет. Так тонко она обходит все разговоры о ее детстве и родителях. И это не может быть случайностью или качеством ее собственного характера… девочку явно учили, как отвечать, и не просто учили, а настойчиво и целеустремленно. И все время проверяли и экзаменовали. На некоторые вопросы, о которых девушки ее возраста склонны не говорить или приукрашивать действительность, она отвечает не задумавшись ни на минуту, и при этом чистую правду, а другие так же быстро и умело превращает в шутку или сворачивает в другую сторону. Например, на вопрос ее величества, какие игрушки она любила в детстве, Илли засмеялась и сказала, что красивые. Можно понять, что у сироты не было особо дорогих игрушек, но конкретного ответа она так и не дала. И по этому поводу есть очень интересное письмо настоятельницы монастыря, которую я попросил припомнить все самые незначительные мелочи такого характера. Оказывается, в тринадцать лет, после болезни, во время которой девочка потеряла дар, она раздала все свои игрушки подругам и больше с ними никогда не играла. А большую часть дня проводила с наставницей за чтением различных, несомненно полезных, но вряд ли интересных
