Ира.
– Искренне надеюсь, что наш столик не прослушивается.
– Ну да, ведь я только что пообещала вступить в террористическую организацию.
Ира замерла, внимая Лиаму Галлахеру, соловьем разливающемуся о чудесной стене, и безмолвными движениями губ сопровождала пение.
– Эта песня как награда за кошмарную неделю, – произнесла Ира.
– Что-то не так с учебой?
– Нет. Разругалась с типом, от которого зависел мой потенциальный заработок. И на горьком опыте убедилась в своей бесправности и несостоятельности. Вновь.
Елисей промолчал, ожидая, что Ира поведает, что случилось. Вместо этого она заговорила о другом.
– Я три года планировала поступление в Польшу. Учила польский, стажировалась в этнографическом музее в Кракове, копила высокий GPA, впрягалась в волонтерские программы и в сомнительные проекты, жертвуя на них каникулы и все свободное время. Работала в сомнительном культурном фонде. А весной, буквально за месяц до защиты диплома, поняла, что бюджетку я не потяну.
– И вместо Польши ты осталась в России.
– Не то чтобы я всегда и везде ставила Европу выше России. Совсем наоборот, я в восторге, что мне повезло родиться здесь. Без лукавства, я предпочту Алтай Парижу и Берлину, а вольную жизнь в Поморье хлебной должности в лондонском банке. Но учеба в Польше была моей мечтой.
– Почему именно Элнет Энер, а не Самара?
– Я дважды ездила сюда на конференцию, а затем выиграла Президентскую стипендию для магистров. Теперь я вынуждена писать выпускную работу по беледышской национальной общине и закапываться в местные архивы. Повторюсь, не худшая доля, но не к этому я стремилась.
Елисею претила возможность примерять на себя роль утешителя, тем более что Ира в жалости не нуждалась.
– И никаких идей, что делать в дальнейшем? – спросил он.
– Никаких. Разве что устроить мировую анархическую революцию.
– Достойный проект, – оценил Елисей. – Я с тобой. Если, конечно, меня не обяжут присягнуть радикальным феминисткам.
– А как ты относишься к частной собственности?
– Из своего у меня лишь походный рюкзак с вещами. У меня нет квартиры, машины, дачи. Депозитарной ячейки тоже нет. Я за отмену частной собственности, какой вопрос.
– Отмену, а не перераспределение. Это ключевой пункт.
– Исключительно за отмену.
– Тогда вы приняты, товарищ Елисей.
– Отлично, товарищ Ирина.
Они стукнулись бокалами и дружно осушили их.
– Символичный разговор у нас получился под колымский эль, – сказал Елисей. – Тебя угостить еще?
– Пожалуй, мне хватит.
– Если ты за, можем прогуляться. Погода теплая.
– Почему нет?
В порыве ликования Елисей чуть не предложил Ире понести ее на руках через весь этот провинциальный город, где они так чудесно встретились.
