то, что было над нею, плавно, хоть и грузно, опустилось на землю неподалеку, опустило брюхо, опустило голову, протянув ее к ней, и она пошла.
Присев на корточки, левой рукой прижимая к себе ребенка, правой она потянулась к этой, лежащей на земле голове. Шевелились большие черные губчатые ноздри, торчал рог, похожий на коровий, а за ним на нее смотрели два глаза, два больших, светящихся изнутри глаза. Рука коснулась головы повыше рога и глаза вдруг прикрылись. Веки двинулись снизу вверх и сомкнулись. Это существо, казалось, чего-то ждало от нее, и она поняла, чего. Ее рука, чуть касаясь пальцами холодной шершавой кожи, двинулась дальше, к этим закрытым в ожидании чего-то приятного глазам. Она дотронулась до того места, что было между ними и легонько почесала там, как когда-то чесала своему щенку за ухом. И оно, это крылатое чудовище, от которого в ужасе разбегались все, кто его видел, шумно вздохнуло, выдув пузыри из ноздрей.
Принципия изменила позу, теперь она сидела прямо возле головы, совсем не страшной, симпатичной и какой-то смутно знакомой. И она сама опустила голову и прижалась щекой к этой голове. И в голове ее само собой родилось слово: «Принципия». И вдруг она поняла, что это обращаются к ней, что это она – Принципия. А перед закрытыми глазами вдруг возникла картина – она сидит верхом и смотрит вниз, а внизу проплывает земля. Она летит верхом на драконе. Дракон – вот что это такое. Она – Принципия, а это – дракон.
И тут словно прорвало какую-то пленку. Воспоминания хлынули, освобождаясь сами и освобождая что-то, где они были спрятаны, мучая, распирая, словно мочевой пузырь, и вот, наконец-то…
Она вспоминала, как летела на драконе, а перед этим ее сбросили в пропасть, в которой она с драконом и встретилась, а перед этим она ехала в тележке по длинному, бесконечному темному коридору, а перед этим она прыгнула в пасть…
– Ты помнишь? – Мысленно спросила она дракона. – Ты помнишь, как мы летели вместе? Я думала, ты погиб, а ты – живой. Я так рада!
– Я Пафнутий, – раздалось у нее в голове в ответ, – я – Пафнутий, маг, ты помнишь меня? Я сейчас только вспомнил. Тебя увидел и вспомнил. А то все забыл.
– Ты Пафнутий?..
Пафнутий… теперь она вспомнила и Пафнутия. Они вместе шли. Шли куда-то. Куда? И имя – Геркуланий. И осознание того, что Геркулания нет, что он умер, пронзило ее раньше, чем она вспомнила, кому принадлежит это имя.
– Ты помнишь, я воскресил Геркулания? – Снова раздалось у нее внутри. – Ну, почти воскресил.
– Да, кажется, помню. А куда мы шли?
– К моему учителю… Да-да, точно, теперь я вспомнил. Его звали… его звали Бен-Салех. И я когда-то спас его. А он дал мне рецепт, как можно… как вызвать духа, который умеет возвращать жизнь. И я… ну, да, я же вызвал его, мы еще дрались с ним в каком-то другом мире. И я победил, правда, потом он сказал, что поддался. Он – сукин сын! Это он сделал меня таким вот. Правда, я сам согласился. Я не знал… Он сказал, что мое тело примет ту форму, что больше всего подходит мне, так, кажется…
