пепиньерку и горничную, стоящую с ножницами, и тотчас же поняла, в чем дело.
– Что вы тут делаете? – обратилась Милькеева по-французски к пепиньерке.
– Елена Антоновна приказала остричь вот эту новенькую, а она не дается, злится, – начала объяснять молодая девушка, покраснев.
– Je dois vous dire, mademoiselle, que vous méritez fort peu la confiance de votre dame. Retournez à votre service. Je me charge de l’enfant[36], – сказала Милькеева голосом, не допускающим возражения.
– Я не могу этого сделать. Мне приказано отвести ее в лазарет, к сестре, после стрижки, – нерешительно сказала пепиньерка тоже по-французски.
– И прекрасно. Я исполню это за вас и вечером объяснюсь с Еленой Антоновной. Можете идти. Да, впрочем, на какое время позволено оставить маленькую у сестры?
– До семи часов, – ответила молодая девушка с нескрываемым неудовольствием и, быстро повернувшись, пошла из дортуара.
– С чего она так расплакалась? – спросила Милькеева Софьюшку.
Софьюшка рассказала все, как было, и добавила:
– Она больше от страха, очень уж напугала ее Бунина.
– Ты о чем плакала? – спросила Марина Федоровна Варю, подойдя к ней.
Варя подняла на нее глаза и узнала в ней ту даму, которая экзаменовала сестру, а потом спросила, сколько ей лет.
– Эта… большая… девочка… хотела мои волосы отрезать, – ответила Варя, торопясь, заикаясь и подбирая губы, чтобы не заплакать.
– Ты была в классе? – помолчав минуту, спросила Марина Федоровна. – Видела там девочек?
– Видела, много-много, – сказала Варя нараспев и посмотрела прямо в глаза классной даме.
– А видела у кого-нибудь из них длинные волосы или букли?
– Нет, они все такие смешные, точно мальчики! Волосы у всех коротенькие, вот такие…
Варя прищурила глаза и показала пальцами, какие у девочек короткие волосы.
– А ты знаешь, отчего у них короткие волосы?
– Отчего? Оттого, верно, что им их обрезали.
– А как ты думаешь, для чего всем им обрезали волосы?
– Для чего?
Варя повела плечами, открыла большие глаза, улыбнулась всем лицом, развела ручонками и стояла молча.
– Для того, чтобы они были всегда гладенькие, чистенькие. Они еще маленькие, сами справиться с длинными волосами не могут, а причесывать их некому. Ты сама причесываешь волосы и завиваешь букли? – спросила мадемуазель Милькеева.
Варя засмеялась, откинув голову, и произнесла:
– Не-е-ет, я не умею, меня завивала всегда мама. А когда она была больна, то Мариша, Лёвина няня. Только няня редко.
– Ну, а здесь кто тебе будет завивать букли и расчесывать твои длинные волосы, как ты думаешь?
Девочка молчала.
Не дождавшись ответа, Марина Федоровна продолжала:
– Когда привели всех этих маленьких девочек, почти у всех тоже были длинные
Должна заметить, мадемуазель, вы несколько перестарались, выполняя поручение классной дамы. Вернитесь к своим прямым обязанностям. Ребенком я займусь сама (
