если она вам не понравится?
Женщина гордо вскинула голову и надменно посмотрела на Руслана.
– Я обратилась к вам не для того, чтобы придумать новую небылицу. Я хочу знать, кто убил мою дочь и за что!
– Вашему мужу вряд ли понравится эта идея.
– Он будет в бешенстве, но это его проблема. К тому же ему совершенно необязательно об этом докладывать. Отчитываться вы будете только передо мной.
– Даже если бы я захотел взяться за это дело, каким образом я буду вести расследование? Выслуживающиеся перед вашим мужем начальники не подпустят меня к нему даже на расстояние до Луны.
– Допустят. Вынуждены будут.
– Извините, но пост министра МВД мне еще не предложили.
– Этого и не потребуется. Достаточно будет статуса адвоката. Я нанимаю вас в качестве защитника Максима Сысоева. Таким образом вы получите официальный доступ ко всем документам, уликам, свидетелям, подозреваемым. Конечно, вам будут вставлять палки в колеса, но вам не привыкать.
– Почему я должен согласиться?
– Потому что я вам хорошо заплачу, – она достала из сумки дорогой смартфон, вывела на экран калькулятор и набрала цифру с большим количеством нулей, от которой у Евгении сильно закружилась голова. – А еще потому, что вы терпеть не можете моего мужа, который косвенно поспособствовал вашему увольнению из «органов».
– Ну допустим… – в голосе Руслана прозвучал металл, или Евгении показалось?
– Вот и отлично, – деловито подытожила Наталья Холод. Затем вынула из кармана эксклюзивного кашемирового пальто визитную карточку и протянула ее Данилову. – Здесь номер моего телефона. Я хочу, чтобы вы постоянно держали меня в курсе дела, сообщали обо всех новых деталях. И, разумеется, вы можете задавать вопросы. От имени Сысоева с вами будет заключен договор. Не волнуйтесь, он не возражает. Сумма там будет указана скромная: откуда у наркомана деньги! Остальное вы получите от меня напрямую… Вот, на мелкие расходы, – она протянула увесистый конверт, но Руслан не торопился его брать.
– А вы сами-то кого подозреваете? Кто мог желать смерти вашей дочери?
– Все! Даже я!
Сумерки спустились на парк. Ночь вступала в свои права, скрывая дневные нелепости и превращая в тайну обычные глупости. В темноте стало легче разговаривать и дышать. Уже не требовалось скрывать эмоции, поскольку лица собеседников растворялись во тьме, и каждому оставалось лишь догадываться, что чувствовал в данный момент другой.
– Елена была избалованной, самоуверенной, неуправляемой, совершенно порочной девицей, – Наталья Холод вела повествование ровным тоном, как будто рассказывала не об умершей дочери, а о потерянном футляре для очков. – Она умела наживать врагов, так как ни с кем никогда не считалась. Увести чужого мужчину – легко. Причем он мог быть женат и с детьми. Ее это не волновало. А через два месяца она уже бросала его, так как надоел… Унизить прилюдно человека
