ошибаетесь! Не в природе человека благодарность. Покровителей терпят, тихо презирают, а потом, оперившись, с ненавистью отшвыривают. Всякие подачки возбуждают внутренний протест. Нищий всегда враг богачу, сколько бы тот ни кинул кусков в его суму. Это, если хотите, вполне закономерный биологический процесс. Птенцы, оперившись, вылетают из гнезда, забыв о благодарности к своим родителям. Дети поступают так же… У вас есть дети?
Стецко потупился, помял ладони.
– Есть.
– Где они? – спросил Роман Сигизмундович.
– На Украине, – с неприязнью ответил Стецко, – головная служба «безпеки» рассматривала это как мотив для отвода. Я же писал в анкетах о своей семье. У меня жена и двое детей на Станиславщине… Мне порекомендовали, по легенде, показывать на Тернопольщину…
– Простите, меня не интересуют эти подробности, – остановил дальнейшие разъяснения Роман Сигизмундович. – О детях я спросил к слову… Птицы, звери, люди – все живут по одному принципу… Основа учения Маркса – это утверждение диалектического развития общества. Понимаете – непрерывный процесс развития. Отлично! Если непрерывный, что будет после, после?.. Что тогда будут делать господа коммунисты? Упрутся в стену? Присядут, закурят, попьют кофейку… У меня даже глотка пересохла. – Он нажал кнопку, и тот же служка в вышитой рубашке принес кофе, сахар и коржики, обсыпанные маком.
– Что же будет, по-вашему? – спросил Стецко, похрустывая коржиком и чувствуя себя более свободно после замысловатых высказываний члена «головного провода».
– По-моему? – Роман Сигизмундович собрал в горсть бородку, уперся немигающим взглядом в заскучавшего собеседника. – Расизм! – Он величественно поднял вверх палец. – Дымится мясо белых братьев, как говорил Блок! Резня!..
– Мрачно, – глухо сказал Стецко.
– Невесело, – согласился Роман Сигизмундович. – Видите, как трудно людям с перспективой, куда легче ползти в эмпирических потемках. Проживем как-нибудь, а потом… по Людовику: после меня хоть потоп.
– Что же мне делать, Роман Сигизмундович? – нетвердо спросил Стецко, продолжая опасаться подвоха. Скажи не то пли невпопад, клюнь на удочку, служба «безпеки» тут как тут, скрутят локоть к локтю и на крюк, как баранью тушу.
– Что делать вам? То, что вам указано. Мне известны инструкции. Я дал свою визу… – Он улыбнулся с подкупающей лукавинкой. – Сам Степан теперь без моей закорючки не выпускает бумаг.
Стецко без труда догадался, что речь идет о Бандере. Стецко видел Бандеру только на портретах, и тот произвел на него, возможно, из-за молодости, впечатление легкомысленного человека, несмотря на напускную суровую важность позы.
В дверях появился Зиновий, по-видимому, заждавшийся конца аудиенции. Роман Сигизмундович выпроводил его беспощадно холодным взглядом.
– Я предложил внести некоторые изменения в ваше… турне, – продолжал Роман
