выводу, что не смогла сделать этого в данном случае. Ну и еще не хотелось все-таки подвести Оксанку. Поэтому она решила заткнуться и не влезать ни во что.
Между тем женщина спустилась с крыльца, подошла к ним и пристально посмотрела в глаза сначала Оксанке, а потом – Миладе. И как только их взгляды встретились, Милада словно провалилась в черную дыру. Черные Глаза Рябинушки, как два раструба пылесоса, словно всосали в себя Миладины мысли, эмоции, всю ее суть. Девушка чувствовала, что сейчас потеряет сознание. Но в тот же миг в глубине ее словно бы вспыхнул огонь, придавая ей новые силы, и Милада с трудом отвела взгляд. И наваждение кончилось.
Рябинушка глядела на Миладу с любопытством.
– Интересно, – произнесла она. – Интересно, чернуля.
– Перестаньте меня так называть! Мне это не нравится! – возразила Милада. Которую в школе часто называли «черномазой» и «чернилами», за смуглость.
– Как хочу, так и называю, – негромко отозваласьРРРррРР
Рябинушка сквозь зубы. Потом женщина улыбнулась, отошла на несколько шагов и поклонилась, опустив одну руку к земле, по русскому обычаю, сначала Миладе, потом Оксане.
– Добро пожаловать, гости дорогие! Простите, коли что не так, забыла уже, как гостей встречать.
Милада про себя поразилась такому быстрому преображению. Только что перед ней была грозная хозяйка дома, а теперь это была просто приветливая бабушка, которую нежданно-негаданно приехала навестить любимая внучка.
Рябинушка повернулась и неторопливо прошла в дом. Подруги последовали за ней, при этом Оксанка, обернувшись, шепнула Миладе:
– Черт! Да она, похоже, ведьма!
– Отлично, – проворчала Милада. Она уже и сама пришла к этому простому выводу. Этот её морок, который они видели – прямо другая реальность. И где? Под Москвой!
Они вошли на террасу, и Милада даже засмеялась от радости. Все стены вместо обоев были оклеены страницами старых советских журналов. На Миладу, как в детстве у бабушки в деревне, со всех сторон смотрели портреты знаменитых когда-то актеров и артистов, космонавтов, членов ЦК, увешанных орденскими планками. И еще десятки незнакомых лиц, видимо, передовики производства, в галстуках, с одинаковым возвышенно-строгим выражением лица строителя коммунизма.
– Какая замечательная терраса! – не удержалась Милада. – Прямо как у моей бабушки.
– Тогда постелю тебе здесь, – отозвалась Рябинушка, открывая внутреннюю дверь в дом.
– В смысле? Что значит постелите? Ксюх, а мы разве планировали оставаться? Ты ничего не говорила.
– А я и не планирую, – отозвалась Оксанка, – сейчас только сделаю, что маме обещала – и домой. Рябинушка, – обратилась она к старушке, – давайте быстренько проведем этот экзамен или что там еще, и мы поедем.
Рябинушка остановилась на пороге, вздохнула, и повернулась к ним.
– Деточки.
