Сара? – оборачивается ко мне женщина-полицейский. У нее светлые волосы, усталый взгляд и бросающееся в глаза родимое пятно на правой щеке. Суперкоп Кейси Краун, вспоминаю я. Выпрямившись на сиденье, я поправляю забинтованной рукой грязные, свалявшиеся волосы. Благодаря болеутоляющему, которое дал мне врач, теперь от этого движения меня не бросает в холодный пот.
Я осматриваюсь, пытаясь понять, что к чему. Мы на парковке возле полицейского участка, над крышами розовеет рассветное небо. «Утро красным полыхает – пастуха предупреждает». Надеюсь, это не дурное предзнаменование… хотя что может быть хуже уже случившегося?
– Сара? – Кэсси осторожно касается моей руки. – Все нормально?
– Да, – противным скрипучим голосом откликаюсь я.
Краун кивает. Она немногословна – качество, которое я научилась ценить в людях. Я почти уверена, что сама в прошлом была той еще болтушкой и вообще любила, чтобы последнее слово оставалось за мной. Теперь хвастать мне особо нечем. Главной стала Джоанна, а я ушла в себя, как осевшее суфле. К тому же слишком обильный поток информации раздражает мой поврежденный мозг. Я сторонюсь говорунов – их трескотня для меня как соль на рану. Мне куда спокойней в кровати, где я слышу только ритмичное биение собственного сердца и неясный гул проезжающих вдали грузовиков. Наш новый врач, доктор Монкс, посчитал такую реакцию на шум – мизофонию – еще одним симптомом социофобии и увеличил мне дозу антидепрессантов, а также поставил в очередь на курс когнитивно-поведенческой психотерапии. Я обещала, что на этот раз пойду.
Джоанна проявила куда меньше терпимости. По ее мнению, моя мизофония слишком избирательна. «Мир не вращается вокруг тебя!» – шипела она, когда я в слезах сбежала со школьного праздника посреди длинной и путаной речи завуча, посвященной переоборудованию столовой. Уладить дело помогла коробка конфет – Джоанна всегда умела справляться с моими выходками. Как я буду без нее? Наверное, и из дома-то выйти не смогу. Посмотрев на здание полиции, я думаю, что тюрьма будет не худшим вариантом. Главное, пусть меня поместят в одиночку. А то еще попаду в камеру с говорливой соседкой…
Краун выходит из машины и открывает мне дверцу. Я выбираюсь наружу, кряхтя как старуха, хватая парацетамол от боли и диазепам от шока. Кивком благодарю женщину, и она кивает в ответ. Да, определенно мой человек.
А вот моя нянька любит поболтать. Мы опять в мятно-зеленой комнате, мне предлагают чай с молоком и шоколадный батончик в качестве завтрака. Есть не хочется, просто прихлебываю из кружки. Мне сказали, что я могу уйти, когда только захочу, но я не знаю, куда идти и что делать. Где сейчас Джоанна? Не могу вынести мысли, что она лежит совсем одна… Может быть, Джеймс уже там, с ней? Он хотя бы знает?
Дверь открывается, входит миниатюрная женщина в безукоризненно сидящем синем брючном костюме. Темные волосы, большие черные глаза, пропорции рослого ребенка… Детектив-сержант Нур, понимаю я. Она обегает взглядом комнату, кивает нам с Кэсси и опять выходит. Я вопросительно
