повесть, посвященную самому яркому и значительному событию моей флотской юности – походу отряда гидрографических судов Черноморского флота к берегам Антарктиды.
Начиная работу, я хотел, прежде всего, вспомнить не только собственные лейтенантские годы, но и своих товарищей-сослуживцев. Рассказать о перипетиях тех давних дней, о мужестве, профессионализме наших моряков, о том, что нам довелось пережить, увидеть и узнать в том дальнем походе.
Мы были молоды, а потому и все происходящее воспринимали порой как увлекательное приключение. Мы познавали неведомый доселе нам мир, учились быть настоящими профессионалами и только в минуты отдыха оставались такими же мальчишками, как и прежде.
Пусть же это небольшое повествование напомнит всем нам о том великом времени, когда наш военно-морской флаг развевался на самых дальних широтах Мирового океана, а за нашими плечами была великая держава – Союз Советских Социалистических Республик.
Тот, кто бороздит море, вступает в союз со счастьем, ему принадлежит мир, и он жнет, не сея, ибо море есть поле надежды.
Все события и герои, описываемые в книге, вымышлены автором. Любые совпадения с реально существующими людьми абсолютно случайны.
Прелюдия
Описываемые события проходили в аккурат между Днем Конституции и Сретеньем. Командир океанографического судна «Адмирал Владимирский» капитан 2 ранга Панчук и командир геофизического отряда 23 океанографической экспедиции капитан 2 ранга Летослепов уже в который раз обсасывали идею провести в гидрографии что-нибудь такое, чтобы на весь военно-морской флот, а то и на всю страну. Мыслей было немало, но масштаб был мелковат. Два опытных гидрографа голову сломали, а нужное решение никак не приходило.
Вот уже несколько ночей кряду Панчуку снился пингвин. Жирный такой, неповоротливый, с неприятной похотливой ухмылкой. А в последний раз он еще издавал противные писклявые звуки и манил к себе крылышками-плавниками.
К чему бы это? Панчук достал старый бабушкин сонник. Потрепанная книжка Густава Миллера, изданная в конце XIX века первым русским книжным миллионером Маврикием Вольфом, содержала около двух тысяч толкований. Панчук изучил его от корки до корки, там были толкования практически на любой случай. Рыба снилась к беременности, корова – к осуществлению давних желаний, дерьмо – к деньгам, приснятся черные тучи – жди плохих известий, а про пингвина ничегошеньки.
Панчук поведал о навязчивом видении Летослепову, тот среагировал мгновенно:
– Антарктида!
Прозвучало это как Архимедова «Эврика!».
У обоих загорелись глаза: как об этом раньше-то не подумали?
Они обхаживали эту идею, как девушку. Спешка могла все испортить, здесь, как и в интимном вопросе, была важна прелюдия. Изучались материалы антарктической экспедиции Беллинсгаузена и Лазарева, проводились консультации с институтом Арктики и Антарктики.
Посвятить экспедицию решили приближающемуся 200-летию Севастополя с учетом того, что имена руководителей кругосветной антарктической экспедиции 1819–20 и 21 годов тесно связаны с историей и развитием Черноморского флота.
Панчук готовил план похода, а Летослепов описательную часть. Начал он с исторической справки, где отметил, что идея проведения антарктической экспедиции принадлежала адмиралу Крузенштерну и он изложил ее в записке морскому министру де Траверсе: «…Сия экспедиция, кроме главной ее цели – изведать страны Южного полюса, должна особенно иметь в предмете поверить все неверное в южной половине Великого океана и пополнить все находящиеся в оной недостатки, дабы она могла признана быть, так сказать, заключительным путешествием в сем море…»
Назначить начальником экспедиции Крузенштерн рекомендовал капитана 2 ранга Головнина, но тот находился в кругосветном плавании. Вместо него Крузенштерн выдвинул кандидатуру капитана 2 ранга Беллинсгаузена, который на тот момент командовал фрегатом «Флора» на Черном море. Предлагая его кандидатуру, Крузенштерн писал: «Он имеет особенные достоинства к начальству над таковою экспедициею: превосходный морской офицер и имеет редкие познания в астрономии, гидрографии и физике. Наш флот, конечно, богат предприимчивыми офицерами, однако из тех, коих я знаю, не может никто, кроме Головнина, сравниться с Беллинсгаузеном».
Однако в министерстве начальником экспедиции назначили капитан-командора Ратманова, но тот при возвращении из Испании потерпел кораблекрушение у мыса Скаген и остался на лечение в Копенгагене.
Выбора не оставалось, начальником экспедиции и командиром шлюпа «Восток» стал Беллинсгаузен. Его заместителем и командиром шлюпа «Мирный» назначили лейтенанта
