утешение безотказно, – приготовление еды. Сегодня я сделаю ризотто, потому что оно простое и сытное, к тому же для этого всего-то нужны две кастрюли и терпение. Я попиваю виски и припускаю в сотейнике грибы, лук-шалот и сырой рис, перемешиваю, пока зернышки не начинают потрескивать. Добавляя в кастрюлю вино, выплескиваю капельку в свой опустевший стакан, где был виски. Конечно, в такой последовательности эти напитки не пьют, но ведь никого рядом нет и никто косо на меня не посмотрит. Наливаю горячий мясной бульон в кастрюлю и перемешиваю. Делаю глоток вина. И снова мешаю. Добавляю горячий мясной бульон и опять делаю глоток. Продолжаю помешивать. Другие повара, возможно, жалуются, что присматривать за ризотто скучно, а мне как раз именно поэтому нравится его готовить. Нельзя торопиться, нельзя раздражаться.
И вот я несу караул у плиты, помешивая ризотто деревянной ложкой и позволяя себе сосредоточиться лишь на том, что томится на конфорке. Я кладу в кастрюлю свежий горох, петрушку и тертый пармезан, и от этого аромата просто слюнки текут.
Когда я наконец накрываю ужин в столовой, на улице уже ночь. В Бостоне тьма всегда засорена городскими огнями, но здесь за окном не видно ни зги – ни проплывающих мимо кораблей, ни пульсирующего света маяка, только черное-черное море. Я зажигаю свечи, откупориваю бутылку кьянти и наливаю его на сей раз в винный бокал. Стол сервирован безупречно: свечи, льняная салфетка, серебряные приборы по обе стороны глубокой тарелки с ризотто, присыпанного петрушкой.
Зазвонил мой мобильный.
Еще до того, как я прочитала имя на дисплее, я поняла, кто мне звонит. Она, разумеется. Я представляю себе, как Люси в своей квартире на Коммонуэлс-авеню прижала телефон к уху и ждет моего ответа. Я прямо-таки вижу письменный стол, за которым она сидит: свадебная фотография в рамке, фарфоровая чашечка со скрепками, часы розового дерева, подаренные мною на день окончания медицинского училища. Телефон звонит и звонит, а я сижу, сжав кулаки, и чувствую, как меня начинает мутить. Когда звонки наконец прекращаются, тишина кажется мне облегчением и благословением.
Я пробую ризотто – совсем чуть-чуть. Пусть я готовила по этому рецепту уже раз десять, пища на кончике ложки кажется безвкусной, словно бумага, а первый глоток кьянти – горьким. Нужно было все-таки открыть просекко, но оно еще не охладилось, а игристое вино обязательно нужно как следует охлаждать, и лучше ставить бутылку в глубокую емкость со льдом.
Именно так я делала с шампанским в прошлый Новый год.
И снова я будто слышу звон ледяных кубиков, джаз, играющий в стереосистеме, разговоры друзей, родственников, коллег, что заполнили мою бостонскую квартиру. Ради этого праздника я сделала все возможное: не поскупилась на дамарискоттские устрицы и на целую ногу хамона иберико де бейота. Я помню, как смотрела на своих смеющихся гостей и думала, с кем из них уже переспала и с кем могла бы переспать сегодня. В конце концов, Новый год одной праздновать
