росли высоченные тополя. В жаркие дни их тень служила Айне укрытием, в котором она отдыхала после пробежек и регулировала свой теплообмен. На пустыре выгуливали и другие породы собак, но Айна с ними общего языка не нашла. Собаки не понимали, зачем она так быстро и подолгу скачет. Они ей мешали, старясь подрезать и даже куснуть. Айна давала им адекватный отпор и продолжала свои тренировочные угонки. Айна раздражала собак.
Мы стали гулять поодаль, но владельцы с собаками неизменно присоединялись к нам. Людям нравилось смотреть на бегущую борзую. В то же время своих собак, докучавших Айне, они не одерживали. Однажды Айне все это надоело: девочка показала всем свои волчьи зубы и продемонстрировала грозный рык. Нас оставили в покое, и Айна в блаженном одиночестве беспрепятственно моталась по окраине пустыря.
До семи месяцев Айна не встречала соплеменников, то есть борзых. И вот, в один из выходных мы увидели в полях мужчину с борзым кобелем. На вид кобель был русским псовым, а де-факто выяснилось, что мальчик – помесь псовой и хортой борзых пород. Но для Айны такая мелочь была не существенной. Главное, свой! Девочка кинулась к кобелю и лизнула его в нос. Кобель ответил тем же. Общность кровей моментально сблизила собак. Они вели себя так, словно были знакомы всю жизнь. Борзые сразу же принялись рыскать по полю, подняли зайца и сделали угонку.
Хозяин кобеля рассказал, что на месяц приехал в гости к родне. Вообще же он проживал в сельской местности. Мужчина был приверженцем охоты с борзыми, и у него имелось несколько собак.
Спустя неделю мы возвращались из полей. Утром Айна рвалась в них, как никогда. Она явно надеялась поохотиться с новым другом. Но нам не повстречались мужчина с борзым кобелем, и на обратном пути Айна брела на поводке с понурым видом. Наш маршрут проходил мимо автостоянки, находившейся за посадкой. Мы постоянно наблюдали за металлическим сетчатым забором дворовых собак, которые прижились на стоянке. Они охраняли ее, свободно передвигаясь по территории внутри забора. Но в тот день нашему взору предстала душераздирающая картина.
Рядом с обычно пустующей будкой на короткой цепи был привязан хортый кобель. Подле стояла миска с протухшей водой. Пылала жара. Будка находилась на солнцепеке. Вокруг – ни деревца. Кожа кобеля пестрела болячками. Его глаза гноились. Кости выпирали со всех сторон. Голова собаки склонилась к земле. Страданием и безысходностью был наполнен облик хортой борзой.
Когда мы подошли поближе, кобель поднял на нас безучастные глаза. Те встретились с глазами Айны, и животные потянулись друг к другу. Они прильнули носами к ограждению с противоположных сторон. Одновременно раздался вой. Выли оба. Один – о своей горькой доле, другая – о сострадании. В голосе общей борзой крови слышалось и негодование: «Никто не смеет так обращаться с борзыми! Никому не позволено сажать свободную, как поле и ветер, собаку на цепь!»
Айна неистово рвала когтями металлическую ограду. Кобель с ожившей надеждой
