гадкую новость без свидетелей? Чтобы она была готова в отделе держать удар?
Или…
Или он хочет спросить ее о ребенке, которого она потеряла? Семь месяцев молчал, а теперь хочет спросить. Типа почему не сказала сразу о беременности? Почему скрыла? А его ли это был ребенок?
Она застыла на пару минут. Потом, отмирая, с кивком произнесла:
– Говори.
– Я тут думал… Долго думал… – Он поводил ладонью по гладко выбритому подбородку, он всегда так делал после бритья. – Помнишь, твою машину вскрыли?
– Помню. Не мою одну.
– И у тебя ничего не пропало.
– Ничего.
– Точно?
– Точнее не бывает.
Блин, что за чушь он несет?! В шесть утра приехал прямиком из дома, в свежей рубашке, гладко выбритый, чтобы вспоминать о дурацком происшествии? Она о нем почти забыла!
– Ключи… – обронил Зайцев, старательно обводя взглядом ее голые коленки. – В бардачке у тебя лежали ключи от квартиры твоей матери.
– Они и остались там после взлома.
Она недоуменно таращила глаза. Она все еще не понимала, куда он клонит. И честно, надеялась, что он заехал просто потому, что ужасно соскучился. Потому что задыхается без нее. Спать не может ночами и бродит по квартире, прямо как она. А ключи – это просто предлог. Может, не совсем удачный. Но это первое, что пришло ему в голову, и он…
– А что, если кто-то вскрыл твою машину, чтобы снять слепок с ключей твоей матери?
– Ну… Не знаю.
Она наморщила лоб, пытаясь сосредоточиться.
Тут же подумала, что для этого было необходимо хотя бы накинуть на себя что-нибудь. Халат, к примеру, чтобы ее тело не было так уязвимо под его осторожными, скользкими взглядами.
– Видимых глазу вкраплений от контакта с каким-то липким материалом я не заметила.
Ключи… Ключи…
Она прикрыла глаза. Снова вспомнила то утро, когда ее машина оказалась открытой. Сигнализация не сработала, что важно. И ничего не пропало. В бардачке все было перевернуто, но ничего не пропало. Точно она обратила в тот момент внимание на связку ключей или ей только теперь так кажется?
– Я не помню, – призналась она, разводя руки. – Помню, что обрадовалась, что ничего не пропало. И все.
– Во-от!
Зайцев оттолкнулся от стены, шагнул к ней. Расстояние между ними сократилось до опасных пятидесяти сантиметров. Он мог коснуться ее, особо не вытягивая руку. Она была так рядом, что слышала его дыхание. Ощущала его на своем лице.
– Что, если все эти взломы без ощутимого нанесения материального ущерба были ширмой для того, чтобы сделать слепок с ключей квартиры твоей матери? Помнишь ведь, да, что тогда крали из машин? Всякое барахло!
– Это за уши притянуто, товарищ полковник, – фыркнула Даша и отодвинулась в угол прихожей.
Он не собирался ее касаться. Он не за этим тут. У нее в мозгах
